Его счастье - Энжи Вэс

Оливия была в замешательстве. Но ведь смежная комната обычно предназначена для супруги герцога! Она окинула комнату взглядом и нашла дверь рядом с кроватью, ведущую на данный момент в ее покои. Ей все это не нравилось. А еще ей не нравилось, что он распоряжается ее жизнью, принимает за нее решения, словно хозяин. Саймон решает поцеловать ее, он решает, что ей не нужно знать ничего о Лонгстри, он решает, ехать ли ей домой. Все он, он, он! Надо было вырываться из его объятий изо всех сил и уйти из этого дома, а также забыть к нему навсегда дорогу. Оливия уже сто раз пожалела, что приехала сюда. Она посмотрела в окно и ей показалось, что дождь стал лить еще сильнее, а темные тучи стали мрачнее. Оливия застонала. И, кажется, у нее нет выхода.

Наступила ночь. По дому прокатился громкий звон часов, пробивших два. Оливия спала в соседней комнате в том же платье, в котором прибыла. И хотя Саймон не был предсказателем или волшебником, дождь действительно прекратился, но тяжелые облака не покидали своих позиций и были неподвижны как ночные стражи, выжидающие своего часа.

Саймон неслышно вошел в ее комнату. На прикроватном столике догорала свеча, которая с большим трудом поддерживала слабый свет в комнате. Он, подступив к ней глухими шагами, присел рядом на краю кровати. Ему ничего не хотелось, кроме как сидеть здесь и любоваться красотой, которую он видел. Круглое лицо Оливии было освещено и можно было разглядеть каждую милую веснушку. Ее ресницы были длинными, а медные волосы разбросаны по подушке, как лучи. Женственное тело Оливии манило дотронуться до него, почувствовать его приятную мягкость и нежность, почувствовать его тепло. Сейчас он осознал, что третьей вещью в жизни, на которую можно смотреть вечно, это она.

Шевельнувшись, она улыбнулась. В этот момент размышления Саймона привели его к желанию оставить ее здесь с собой. Спрятаться с ней ото всех и больше никогда не отпускать. Он легонько убрал прядь с ее лица. Идея была так сладка и соблазнительна. Саймон улыбнулся про себя: «Конечно, оставь ее, чтобы потом граф Брайтшир всадил тебе пулю в лоб». Нет, еще не время. Он не настолько безрассуден, чтобы испортить отношения с будущим тестем. Но он запомнит ее такой. Саймон погладил ее по щеке.

И вопреки противящемуся чувству внутри, он все же сказал:

— Просыпайся, Оливия.

Она не шевельнулась.

Этого было недостаточно, чтобы разбудить ее. Саймон взял ее за плечо и слегка встряхнул.

— Малышка, — она приоткрыла глаза, — нам пора, милая.

Взгляд у Оливии был смутный, она не сразу поняла, где находится. Она села в кровати, потерев глаза, и посмотрела на Саймона так, словно это он у нее дома в постели.

— Я заснула. Сколько времени? — сонным голосом спросила она.

— Уже два часа ночи. Идеальное время, чтобы передвигаться по Лондону и остаться незамеченным.

— Я надеюсь, мои родители все-таки не заметили моего отсутствия. Иначе я просто не представляю, как буду оправдываться.

— Не волнуйся. Если они не нашли тебя дома, то вряд ли станут поднимать шум и привлекать ненужное внимание. Но, — Саймон накрыл ее руку своей, — если вдруг тебя поймают, сообщи мне и я сам поговорю с твоим отцом и матерью, все объясню.

Когда Саймон дотронулся до ее руки, сердце Оливии, казалось, захотело вырваться из тесемок ее груди. Она резко отозвала свою ладонь, чтобы избавиться от этого странного чувства. Но вот что опять-таки не понравилось Оливии, так это его упорное покровительство. Сейчас она была сильно утомлена, чтобы вступаться за свои права и начинать словесную перепалку. Оливия обессиленно вздохнула.

— Тогда тебе не отвертеться от моей матери — охотницы. Она с радостью использует эту возможность, чтобы окольцевать тебя. На твоем месте я бы держалась от меня подальше.

Глаза Саймона блеснули.

— Я переживу ее атаки сколько угодно, если после этого ты выйдешь за меня.