Его счастье - Энжи Вэс

Его слова были схожи с дождем в пустыне. Это сильно ошарашило ее. Саймон. Извечно беззаботный и веселый мальчик претерпевал тиранию от одного из родителей. Он всегда казался сильным, неприступным и даже избалованным, что не единожды испытывало Оливию. Но на самом деле Саймон не раз подвергался жестокому обращению матери в детстве, самого близкого человека в жизни ребенка. Оливия поморщилась: даже не хотелось думать, что еще ему пришлось пережить. От раскрытой истины сжималось сердце. Ей внезапно захотелось увидеть и обнять человека, который не испытал материнской любви.

Облеченная в свои мысли и чувства, Оливия объяснилась с отцом и пошла собираться в дорогу. Она шла не торопясь, опустив голову и теребя цепочку на шее по западной части дома. Темные коридоры, которым не досталось света и тепла солнца, удручали.

Рассказ ее отца как будто развеял перед ней туман. Оливия уже не испытывала к Саймону никакой злости… ну, может, капельку обиды. Зря она была к нему столь жестокой, чувство раскаяния постепенно поглощало ее. Вспомнив в точности все его действия и сказанные слова, Оливию осенило: Саймон и правда хотел защитить ее. Он оберегал ее от проблем, взял на себя Лонгстри, будь он неладен, чтобы спасти ее. А вместо того, чтобы помочь ему или хотя бы поблагодарить, Оливия все только осложняла из-за своей глупой недоверчивости и упрямого стремления к самостоятельности.

«Большую дуру я встречала разве что в зеркале» — парировала она.

Оливия не хотела больше воевать против Саймона. Неожиданно для нее в ней проснулось желание стать для него другом. Ну и что, что она станет для него хорошим товарищем? Это ведь не опасно, особенно если вспомнить, что они поцеловались и Саймон хочет на ней жениться… Как бы там ни было, а замуж Оливия ни за кого не выйдет, потому что ее мечта не ждет! Как только с Лонгстри будет покончено, она расстанется с Саймоном хорошими друзьями и отправится в ее новый дом. И все в этой поездке. Она должна решить ее судьбу.

Глава 14

— Возьми же ее, Оливия!

— Мама, нет! Это уже чепуха.

На рассвете женская половина семьи Уотсон готовилась к отъезду в Ленд-парк. Погода стояла приятно влажной после проливного дождя. Сундуки были упакованы и сложены, а запряженная карета со слугами дожидалась двух леди, спорящих друг с другом. Ричард держался в сторонке со сложенными руками. Он не без смущения наблюдал, как его жена выдавала каждому члену экипажа заячью лапку, сулящую удачу.

— Ради Господа убери ее от меня! — просила Оливия с чувством отвращения. — Мама, будь благоразумной или хотя бы снисходительной. Мы уже посидели на дорожку и подержались за край стола! — Она умоляюще посмотрела на отца.

— Нет-нет-нет! Если ты не хочешь вернуться домой уже завтра, нужно соблюсти минимум три обряда, дочь моя.

Казалось, Лили была сегодня настроена серьезнее, чем обычно. Оливия с негодованием подумала, что так будет все их путешествие вплоть до возвращения домой.

— В таком случае это лишь мотивирует меня оставить лапку дома.

Лили широко раскрыла глаза.

— Ладно, если ты желаешь пропустить прием герцога Лендского, то я не буду тебя останавливать.

Быстро заморгав, Лили растерялась.

— Что? Почему пропустить?

— Потому что в случае соблюдения всех твоих примет, мы доедем до места не раньше, чем через неделю, что меня, без сомнения, устраивает.

Мать что-то проговорила о недопустимости шуток в ее адрес, а Ричард рассмеялся. Но Оливии было радостно напоследок поднять отцу настроение. Тем не менее его пристальный взгляд напомнил о вчерашнем разговоре.

Со стоном в душе Оливия приняла заячью лапку матери. Она взяла ее двумя пальцами за ниточки, на которых была подвязана эта штука. В качестве ягодки на торте Оливия забыла сделать разве что счастливое лицо.