Я не могла этого вынести — и все же его палец просто ласкал меня, гладил, заставлял чувствовать, что я вот-вот взорвусь.

— …Лили?

— Что? — простонала я.

— …ты кончишь для меня?

В этот момент он усилил давление своего пальца на мой клитор, совсем чуть-чуть.

И я взорвалась.

— Чееерт, — закричала я, держась за подголовник, как будто меня уносило прочь, хлопая одной рукой по внутренней стороне двери, пытаясь сдержать себя, когда волна за волной удовольствие прокатывалось по моему телу, сотрясая меня с головы до ног.

Давление кончика его пальца ослабло, и он просто вернулся к поглаживанию моих губ, медленно, чувственно.

Тем временем я превратилась в желе на пассажирском сиденье.

— …о боже мой, о боже мой, о боже мой… — прошептала я, когда мои руки и ноги задрожали.

Он медленно убрал пальцы… позволяя им мягко касаться внутренней стороны моих бедер… а потом, с дьявольской улыбкой, засунул указательный палец в рот и слизнул мой вкус со своей кожи.

Он приподнял одну бровь, как бы говоря «хорошо», а затем посмотрел на меня со злой усмешкой.

— Итак… хорошо проводишь день?

— До сих пор я так и думала, — сказала я дрожащим голосом. — А теперь мой день просто восхитительный.

Глава 28

Он рассмеялся, а затем улыбнулся.

— Итак… что ты собираешься сделать для меня? — Соблазнительная улыбка медленно озарила мое лицо, и я посмотрела вниз на его штаны.

Под тканью виднелась большая выпуклость, как бы расположенная под углом. Ему, бедному мальчику, было невероятно неудобно.

Пора сделать это ЕЩЕ БОЛЕЕ неудобным.

Я отстегнула ремень безопасности (что немного напугало меня, но… Ну что ж. Жить на всю катушку и все такое) и придвинулась к нему чуть ближе — настолько близко, насколько это было возможно с центральной консолью автомобиля на пути.

Я положила руку ему на колени, а пальцы на верхнюю часть бедра. Затем кончиком одного ногтя я медленно провела по этой массивной выпуклости его штанов, создавая легкое трение о ткань.

Он перестал улыбаться, и на его лице появилось выражение сильного напряжения, но все же он продолжил смотреть прямо перед собой, на дорогу.

— По телефону ты сказал, что хочешь, чтобы я держала твой член… верно? — прошептала я.

Он не ответил.

— Правда ведь? — спросила я громче.

— …да, — сказал он.

Теперь мы поменялись ролями.

Я усмехнулась.

И начала поглаживать кончиками пальцев очертания выпуклости, медленно, от основания до головки, затем обратно вниз.

— Ты сказал, что хочешь, чтобы я погладила твой член… Верно? — промурлыкала я.

— …да, — прошептал он.

Мои пальцы нащупали молнию на его ширинке, и я медленно потянула ее вниз.

Но больше я ничего не делала.

— Ты сказал, что хочешь, чтобы я использовала свой великолепный маленький ротик на твоем большом, толстом члене, верно?

Его лицо выглядело так, словно он испытывал сильную боль. Он смотрел прямо перед собой на дорогу, как будто не мог позволить ничего другого, чтобы не заблудиться.

— …да, — прошептал он.

Я запустила пальцы в ширинку его брюк и медленно ощупала, пока не нашла край его боксеров.

Затем я просунула пальцы внутрь, пока не коснулась горячей, обжигающей кожи.

— Ох, — простонал он и вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев.

— Для парня, который не хочет, чтобы его фотографировали на крыше тридцатиэтажного здания, ты слишком много говоришь, — поддразнила я.

— Неправда. Прошлой ночью…

— Ах да, совсем забыла… ты занимаешься сексом на открытом воздухе, если это за тысячу миль отсюда, в пустыне и посреди ночи.

— Тебе не понравилось?

— О, мне очень понравилось. Но что-то мне подсказывает, что ты совсем не любишь рисковать, когда дело доходит до того, чтобы быть пойманным.