Поездка со мной (ЛП) - Люси Китинг

Мама на мгновение опускает взгляд на свой кофе. — Я беспокоюсь, что ты жжешь свечу с двух концов.

Я медленно вдыхаю через нос, практикуя йоговское дыхание, которому Сидни научила меня на днях, чтобы справиться со стрессом. — Я должна экономить свои деньги. Сейчас больше, чем когда — либо, поскольку я могу поехать в Нью — Мексико.

Мама кивает. — Я просто не хочу, чтобы ты слишком давила на себя, вот и все. Я знаю, что здесь все не… — Она делает паузу. — То, чего ты, возможно, хочешь. Но я не хочу, чтобы ты что — то упустила. Или вообще выгорела. Это все, что я хочу сказать. Когда я жила в Нью — Йорке…

Я качаю головой, встаю и беру свою пустую кружку из — под кофе. — Я знаю, знаю, — говорю я ей. — Это было лучшее время во всей твоей жизни, пока ты не встретила папу. Можем ли мы обойтись без еще одной истории обо всем, что ты оставила позади, когда переехала в этот крошечный городок?

Моя мама моргает. — На самом деле я не вижу в этом ничего такого. Просто иногда меня мучает ностальгия. — Она подходит и кладет руку на мою руку. — Определенные части нашей жизни не должны быть вечными. Но это не значит, что они не формируют то, кем мы являемся. Не забывай об этом. Хорошо?

Я сглатываю, чувствуя, как жар поднимается по щекам.

— Хорошо, — говорю я. — Я лучше пойду. Я не хочу опоздать.

Через некоторое время я подъезжаю к дому Реджи. Он выходит из дома еще до того, как я ставлю машину на стоянку, и торопливо идет по каменной дорожке, его огромный рюкзак раскачивает его маленькое тело. Я не знаю, что именно произошло в школьном автобусе в прошлом месяце, но знаю, что все было настолько плохо, что родители Реджи с радостью купили месячный пакет, чтобы он мог ездить со мной в обозримом будущем. Его мать высунулась из двери, вытянув руку в нетерпеливом помахивании. Я машу в ответ, когда Реджи бросает свое тело на заднее сиденье и драматически вздыхает.

— Я беспокоюсь о Натане, — говорит он прямо, когда я отъезжаю от обочины.

— Кто? — спрашиваю я.

— Натан. Мой головастик? В течение нескольких месяцев у него не росли ноги. Но теперь у него выросли ноги, но эти ноги растут недостаточно быстро. И даже не говори мне о его несуществующих руках. В учебнике написано, что они должны были вырасти уже давно.

В этот момент я отключаюсь, все еще обдумывая разговор с мамой. Как она не понимает, что говорит мне две противоречащие друг другу вещи? Не спешить, ценить то, что у меня есть, и не упускать то, что важно? Я не могу делать и то, и другое.

— Так или иначе, может быть, Натан просто немного поздно расцветает, — говорит Реджи, когда мы подъезжаем к дому Андре. Когда я высадила Андре здесь, было темно, но сейчас, в утреннем свете, я воспринимаю все как наяву. В отличие от остальных домов на этой улице с белыми заборами и черепицей кремового цвета, черепица на доме Андре глубокого натурального цвета, с красной отделкой. Мне кажется, я вижу край огорода, огороженного забором. В этом доме есть какой — то уют, он словно приглашает тебя домой и в то же время органично вписывается в окружающие деревья. — Но я имею в виду, что и я тоже, так что я не могу его за это осуждать, — продолжает Реджи.

— Что? — спрашиваю я, отвлекаясь.

— Я поздно расцветаю, — повторяет Реджи. — Как Натан. — В его голос вкрадывается раздражение. — Ты вообще слушаешь?

— Эм, не совсем, — признаю я. — Извини.

— Ну, что случилось? — спрашивает Реджи.

— Послушай, Реджи, — говорю я. — Я не вмешиваюсь в жизнь своих пассажиров, насколько могу помочь, так что ты не должен вмешиваться в мою.

— Ладно, — бормочет Реджи, явно обиженный, и я внутренне сокрушаюсь. Я хочу взять свои слова обратно.