Сложности - Кристен Эшли

Он улыбался ей, потому что ему нравился ее смех. И было забавно иметь то, что имеют они, и не знать ее фамилию, но он просто был рад, что она тоже нашла это забавным. Успокоившись, она сказала:

— Дэйр. Моя фамилия Дэйр.

Грета Дэйр.

Ему понравилось.

— Бонусом сообщу мое второе имя — Кейт, — продолжила она. — Не Кэтрин. Просто Кейт. Видимо, моя мать не любила длинные слова.

— Красиво, — пробормотал он.

— Спасибо, — прошептала Грета.

— Тимоти, — сказал он ей.

— Прости? — спросила она.

— Твой бонус.

Она усмехнулась, затем ее глаза стали странными, а тело начало заметно дрожать.

— О, Боже мой, — ее голос тоже дрожал. — Ты шериф Хиксон Ти Дрейк. Тебе точно надо использовать это как свой позывной.

Ему понравился тот факт, что она разделяла чувство юмора их с сыном, уж не говоря о том, что она приняла участие в шутке, о существовании которой не подозревала.

— То же самое предложил мой сын, — заметил он.

Она одарила его ослепительной улыбкой.

— Что ж, теперь за это есть два голоса.

Он покачал головой.

— Этого не будет.

— Жаль, — пробормотала она, все еще улыбаясь, и повернулась обратно к плите.

— Нужна помощь? — спросил он.

— Нет, — сказала она, смотря на сосиски. — Просто поставь табуретки и сядь на одну из них. Ты, вероятно, еще нескоро сможешь расслабиться. Сделай это за завтраком, поешь и сможешь встретить новый день с новыми силами.

Хикс смотрел на ее спину, когда она двигалась от сосисок к столешнице у плиты, где взяла ложку в большой миске и начала взбивать то, что по звуку напоминало тесто.

Затем он подошел к ней. Прямо к ней, в ее личное пространство, прижимаясь к ее спине и упираясь руками по обе стороны от нее.

Это было тесто.

Блинчики.

Как она и обещала.

Он наклонил голову и прильнул губами к ее шее.

— Позавчера вечером ты сказала, что я тебе нравлюсь, а я не ответил тебе тем же. Но сейчас скажу больше. Все дело в блинах. И в том, как ты поёшь. Как удивительно ты красива, так красива, что иногда, если я не сдерживаю себя, то твоя красота ослепляет. Ты знаешь, когда мне действительно необходима добавка бурбона, и даешь мне ее, хотя я пытаюсь поступить правильно. И ты знаешь лучше, как поступить правильно. И как же горячо, когда ты сама трахаешь мой член. И как великолепно ты выглядишь, когда кончаешь. Все дело в жеребце и леденце. Так много всего, Грета.

— Все это звучит действительно сложно, Хикс, — мягко проговорила она, ее голос был приглушенным.

— Нет, милая, все это чертовски просто.

На этом, пока все еще более не осложнилось, он поцеловал ее в шею, отодвинулся и взялся за табуретки.

Он опустился на табурет, потягивая кофе, а она вылила тесто на разогретую сковородку, после чего прокомментировала:

— Я заметила, что ты выбрал жеребца, а не жучок-обнимашка.

Хиксон начал смеяться. Грета повернулась к нему, а в глазах светилось счастье, игривость и легкий жар:

— Признаюсь, мне тоже больше нравится первое.

Теперь уже он разразился смехом.

Грета усмехнулась, отставляя в сторону тесто.

Она не кормила его простыми блинами. Она приготовила большие, пушистые блины с сосисками и подогретым сиропом. И ела рядом с ним.

Грета съела только половину, когда он закончил, ополоснул тарелку и получил от нее сиропно-сладкий поцелуй.

— Встретимся на крыльце? — спросила она, когда он отстранился.

— Определенно.

— Сегодня вечером я должна петь в «Росе», жучок-обнимашка, — напомнила она ему.

— Увидимся там тоже.

Ее глаза улыбались. Он отодвинулся, но провел пальцем по улыбке на ее губах. Затем вышел с кухни, сел на ступеньку, чтобы натянуть носки и ботинки, и по пути к двери крикнул:

— Пока, леденец.

— До скорого, жеребец, — ответила она.

Он усмехнулся ей через плечо, когда выходил из дома.

***