Позднее счастье - Аида Богдан

— Вот и хорошо. Если ты не имеешь к Татьяне Викторовне и её мобильнику никакого отношения, тогда тебя это вообще не должно заботить. Но кто-то очень хочет свалить всё на тебя, телефон подбросили не просто так.

— Ничего себе, а почему выбрали именно меня? Только потому, что я не местный?

— Не думаю, что только поэтому. Признавайся, кому успел дорогу перейти? Баба Шура тебя вон тоже не особо жалует. Говорит, немтырь ты.

— Как понять, немтырь?

— Ну, это означает необщительный, тот, кто людей сторонится.

— Час от часу не легче. То есть, если я не братаюсь со всеми, значит немтырь?

— По всей видимости так, во всяком случае в глазах бабы Шуры точно. Ты ведь ей не рассказывал, что родом из этой деревни?

— А что здесь такого? Я просто не успел сразу рассказать, а потом слишком много событий произошло и я не стал открываться, чтобы не подставлять Фаину. Наверняка до тебя уже донеслись слухи о наших отношениях?

— Конечно, и не только об этом. Баба Шура постаралась на славу. На самом деле, она мне очень помогла своими рассказами, много полезного я в них почерпнул.

Наконец подъехали к больнице и Фая с радостью вышла из автомобиля. Пока следователь выяснял у персонала, кто следит за оставленными в гардеробе вещами, они с Ильёй стояли в сторонке и разговаривали.

— Фай, я не стал при следователе спрашивать. Откуда ты его знаешь?

— Кого, Павлушу?

— Павлушу, Павлушу, кого же ещё? Он же у нас следователь?

— Танцевали мы с ним вместе, в один коллектив ходили.

— Так он ещё и танцует?

— Ага, и весьма неплохо. А ты никак ревнуешь, Илюша?

— Нет, конечно, с чего бы мне ревновать? У вас же с ним ничего не было?

— Нет, не было и быть не могло. Он между прочим женат.

Продолжению разговора помешал подошедший Павел Афанасьевич. Он уже выяснил, что хотел, и попросил Илью поторапливаться. А на прощанье заверил Фаину, что при необходимости с радостью отвезёт её обратно в деревню.

— Нет уж, больше я к тебе в машину ни за что не сяду.

— Почему это, Фаюш? Я же сбросил скорость?

— Сбросил, но всё равно для меня это слишком быстро. Особенно вначале, когда ты нёсся, как угорелый. Я уже мысленно распрощалась со всеми, думала живыми не доедем.

— Ну, не преувеличивай, я даже как следует не разогнался.

— Представляю, что будет, когда разгонишься. Ладно, пойду я, мама там наверняка с ума сходит.

— Пока, Фаечка, я завтра приеду, если конечно Павел Афанасьевич разрешит.

— Разрешу, не переживай, тем более, что твой паспорт всё ещё у меня.

— До встречи, Илюша. Пока, Паша.

Уже порядком стемнело, когда новые знакомые добрались до места. У Ильи сняли не только отпечатки пальцев, но и взяли образцы ДНК. Найденный телефон следователь отдал технарям.

Назад в деревню приехали поздно ночью. Баба Шура ещё бодрствовала и ждала постояльцев с новостями. Не спал и Николай. Помимо голоса, звучавшего в голове, с ним приключилась новая напасть.

Лёжа в кровати, мужчина обдумывал, что делать с Зинаидой, но стоило ненадолго прикрыть глаза, как он уснул. Во сне к нему пришла Татьяна, она молча села рядом и тихонько тронула за плечо:

— Колечка, не спишь? Хочешь посмотреть, как толкается наш маленький?

Он в ужасе сел на кровати. На расстоянии вытянутой руки перед ним сидела любовница, она была в подвенечном платье и улыбалась, поглаживая живот. Но как такое вообще возможно?

— Чего молчишь, миленький? Ты разве не рад?

— А чему я должен радоваться?

— Как чему? Ребёнок у нас будет.

— Какой ребёнок? Уйди, тебя нет, ты умерла.

— Как это нет? Вот же я, живая. Скажи, зачем ты меня толкнул? Ты хотел убить нашего малыша?

— Я тебя не толкал, ты сама упала. Уйди, сгинь. Зачем ты пришла?

— Ты ещё не понял зачем? Мы ведь теперь с тобой поженимся? Ребёнок должен родиться в браке.