— Тут всё ровно, перед законом чист, как слеза. К тому же побывал в горячих точках, имеет заслуженные награды. С бывшей женой расстался по-мужски, хоть и гульнула она от него, но не стал устраивать сцен, или разыгрывать оскорблённую добродетель, ушёл с одним чемоданом. Помогает сыну материально, живёт один. Недавно пошёл на повышение, переводом в столицу.

— Вот и славно, значит за Фаю я могу быть спокоен.

— Это ты про какую Фаю? Жену Богачёва?

— Для меня она прежде всего добрая женщина и хороший человек.

— Так, Павлуша, надеюсь ты не забыл, что женат?

— Ага, забудешь тут. С моей Светкой не забалуешь, сам знаешь.

— Это да, она у тебя боевая, передавай ей большой привет.

— Обязательно передам, Яков Лаврентич. Звони, не пропадай.

— Это кто бы говорил, Павел Афанасьевич? Сам годами не даёшь о себе знать.

— Ну ладно, не ворчи. Спасибо тебе за помощь, Яша.

— Было бы за что. К тому же, ты и без меня уже обо всём знал.

— Это были всего лишь мои догадки и предположения, а их, как известно, к делу не пришьёшь. А теперь я знаю наверняка, что за фрукт наследил в этом деле. К тому же, он имел наглость приехать, якобы с целью оказать посильное содействие следствию. Преступник всегда возвращается на место преступления.

— Ты прав, Паша. В момент своей смерти учительница была не одна. Телефон, принадлежавший Богачёву, был зафиксирован рядом с телефоном жертвы. Уж не знаю, что там между ними могло произойти, с этим тебе ещё предстоит разобраться.

— Разберусь, не сомневайся, прямо сейчас отправлюсь к этому кадру. Он мне ответит за всё разом. Ладно, бывай, Яков.

— Держи меня в курсе событий, до связи, Паша.

После разговора, следователь пошёл в комнату Ильи, намереваясь его разбудить, но тот уже давно был на ногах, так же, как и баба Шура. Оба сидели в смежной комнате и чаёвничали.

— Всем доброе утро.

— Доброе утро, Павел Афанасьевич. Ты уже умылся?

— Нет ещё, только встал.

— Сходи умойся и присаживайся, отведай оладушков. Я только что напекла, смотри какие румяные, прямо с пылу, с жару.

— Непременно, Александра Захаровна. Только чуть позже, дела не ждут.

— Батюшки святы, да какие могут быть дела, не жрамши?

— Ничего, успею ещё, баб Шура. Илья, ты тоже давай закругляйся, нужна твоя помощь, поедем вместе на задержание, по дороге ещё заскочим за Лукичём. Дело дошло до финальной точки, даст Бог, уже сегодня сможешь ехать на все четыре стороны.

— Понял, я готов, тогда жду тебя возле машины.

Баба Шура изнывала от любопытства. Так нечестно, быть в гуще событий и ничегошеньки не знать? Её так и подмывало напроситься на это самое задержание, но следователь уже вышел из комнаты, а Илья ровным счётом ничего не решал.

Заметно погрустнев, Александра Захаровна вышла за ворота, чтобы проводить квартирантов. Когда те уехали, она всё же не удержалась и зашла к ближайшей соседке, умудрявшейся всегда и обо всём знать больше неё.

Баба Шура заговорщически поведала, что в её хате развёрнут целый штаб по поимке преступника. Сама ещё толком ничего не зная, она делала глубокомысленное лицо и вращала глазами, в ответ соседка лишь вздыхала с завистью. Наконец-то удалось заткнуть её за пояс.

Лукич хоть и давно встал, но всё ещё ходил по избе, лениво почёсываясь. Но стоило только Павлу Афанасьевичу появиться, быстро собрался и был готов ехать куда угодно. Правда услыхав, кого именно им предстоит задержать, очень удивился.

— Неужто, Колька Богачёв и есть тот супостат? Не зря вчера Зинаида притаранила свою писульку, где тоже говорит о позднем визите таинственного гостя в дом учительницы. А ведь он как раз в это время сидел у меня и в ус не дул, вот ведь мерзавец.

— Не понял, то есть, он видел, как тётка Фаины принесла письмо и знает, что она свидетель?

— Выходит, что знает.

— Ты зачитывал ему письмо вслух?