Играя роли - Таша Сосновская

Я запомнил ее в разных видах. В рваных джинсах и коротком топе с хвостом на голове. В коротком платье, что соблазнительно открывало длинные ноги. В обнаженном виде, с капельками воды на груди и мокрыми дорожками, что спускались с волос по всему телу. Но самый любимый, это спящая Лисичка, что смешно морщила носик. Я любовался ей после нашей ночи. Ее губы опухли от моих поцелуев, а волосы всклокочились. Ее запах кожи смешался с моим и был таким приятным, что хотелось облизать ее.

И вот такая Алиса. Повзрослевшая, немного изменившаяся, мне была дорога. Не пойму, что именно произошло, но я заметил небольшие изменения в ней. И речь идет не только в характере или манерах. В ее фигуре, в глазах и даже в приоткрытых губах были еле заметные перемены. Кажется, она стала еще более привлекательной и сексуальной.

— Проходи, Алиса, я приготовила тебе чай. — говорит мать и подзывает мнущуюся в не решительности на пороге девушку. — Ну ты как, получше?

Я же молча наблюдаю за любимой. Она робко проходит и усаживается за стол напротив меня. Мать ставит около нее кружку с чаем. Алиса поднимает бровь и удивленно смотрит на меня. А я не могу слова сказать. Я боюсь испугать ее. Боюсь потерять образ милой, немного смущенной девушки. Боюсь, что сделав один неверный шаг, я вновь столкнусь с маской холодной стервы.

— Спасибо! Это то что надо! — выдыхает Алиса и хватает слегка подрагивающими руками чашку.

Черт. Неужели она и впрямь так испугалась? Или нет. Вглядываюсь в ее глаза. Нет. Не испуг. Другое чувство. Такое похожее на мое, что мне и самому не вериться в его наличие. Это тоска по прошлому, тоска по нам и нашему счастью. А еще боль, щемящая сердце и разрывающая душу на части. Ее боль.

И я понимаю, что не могу ненавидеть или призирать ее. Что все мои обиды и сомнения улетели и нет их больше. Я хочу ее вернуть. Хочу вернуть нас. Ну или попытаться. Пусть как тогда ничего не будет, но мы можем продолжить с момента первой близости.

— Испугалась?! — шепчу я и накрываю ее ладонь, что покоиться на столе, своей.

Девушка неловко ерзает на стуле и убирает руку, пряча ее на своих коленях. Неловкая пауза и недосказанность повисает в воздухе. Пространство вокруг становиться каким то тягучим и вязким. Кажется, можно взять ножи и нарезать его как мягкое сливочное масло. Я чувствую, как волоски на моей шее начинают вибрировать и образовывать мурашек, что пробегаются по позвоночнику, опоясывают и спускаются к моему другу в штаны.

— Я приготовлю комнату для Алисы! А ты не обижай нашу гостью! — выдает мать и ретируется из кухни.

Я же слышал ее слова, словно фон от телевизора. Все мое внимание приковано к моей любимой женщине. Да она моя. Хочу верить в это. Хочу обманываться и тешить себя надеждами. Я слишком долго жил с ненавистью в сердце и чувством предательства. Думаю я имею право на этот маленький самообман.

— Как ты? — немного хрипло вылетает из моих уст.

— Уже лучше! — тихо выдает она не поднимая глаз от чашки. — Спасибо вам за заботу. И Андрей приехал быстро. У тебя хороший друг.

— Друг. — повторяю я за ней и понимаю, что не этих слов хотел услышать. — А вы смотрю стали близки. Ты и его подпустила к себе. А меня все еще сторонишься.

Судорожный стон еле слышно слетел с ее губ. Она медленно подняла на меня глаза и вновь вздохнула. Я видел борьбу в любимых омутах и понимал, что от сказанного мной зависит ее исход. И я не хотел проиграть и потерять этот шанс. Я не мог этого допустить. Что то мне подсказывает, что если сейчас я профукаю его, то другого просто уже не будет. Слишком много мужчин вокруг моего лисенка и я в каждом вижу соперника.

— Глеб! Давай не будем говорить о том, что причиняет боль. Я сегодня слишком устала, чтоб слушать твои домыслы. И еще. Я ваш гость, что занимается ремонтом и на этом остановимся. — тихо и с горечью произнесла она.