Играя роли - Таша Сосновская

Еще немного и я сдамся, я погашу это пламя, что съедает живьем. Я хочу Глеба и все чаще просыпаюсь понимая, что почти достигла вершины блаженства во сне.

После очередного возбужденного подъёма я дрожала в душе. Теплые струи воды покалывали мое обнаженное тело. Сон был для меня как реальность в которой я растворялась в ласках Глеба. Постояв почти час и так и не придя в себя, я облачилась в спортивный костюм из мягкого хлопка.

Звонок телефона раздавшийся ближе к обеду заставил меня сбросить те чувства, что я питала к Бутузову. Это мама и ей не к чему волноваться из за восставшей любви дочери. Главное сейчас операция отца и его самочувствие. Я напряглась и отогнав тревожные мысли приняла вызов.

— Да, мамуль! Как у вас дела? — слегка дрожащим голосом от волнения спросила я.

— Все хорошо, Алисочка! Операция прошла успешно… — ответила она мне.

У меня словно груз с плеч свалился. Все хорошо! С моим родным человеком все будет хорошо! Он будет жить!

Мама что то еще говорила о деталях, о том что они еще пробудут там некоторое время, но меня это уже не интересовало. Главное, что отцу лучше и он будет жить! Волнение которое не покидало меня эти дни выплеснулось слезами облегчения. Я присела на кресло в гостиной и разрыдалась. Я громко рыдала выплескивая скопившееся напряжение.

— Милая, что с тобой! — голос Глеба заставил меня встрепенуться. — Что случилось?

Я видела его тревогу и слышала участие в голосе. Сама не ожидая от себя, я прижалась к теплому телу мужчины и вновь рыдала навзрыд. А Глеб гладил мою спину и шептал слова утешения. А мне было так спокойно рядом с ним, так легко в коконе его объятий.

— Что произошло? Скажи мне, родная! Ну же Алис! — вытирая мои слезы своими большими ладонями шептал Глеб.

— Отец… — начала я шмыгая носом. — Он будет в порядке. Теперь будет в порядке. Операция прошла успешно и он быстро идет на поправку.

И вновь я плачу на его груди, а он обнимает так нежно, что не хочется чтоб этот момент закончился. Я получила поддержку и помощь от любимого человека не смотря на напряженные отношения между нами. Он не оттолкнул, а наоборот помог мне морально. И я так благодарна ему за этот поступок.

— Ну все! Успокойся, лисенок! — прошептал он отрывая меня от своей груди и заглядывая в красные от слез глаза.

Мы смотрим друг на друга не моргая и кажется и не дышим вовсе. Просто смотрим и тонем в наших взглядах. Я слышу стук своего сердца в ушах и сглатываю тугой комок в пересохшем горле. Нас тянет друг к другу. Наши губы стремительно сокращают и без того мизерное расстояние. И вот когда остается один миг, звонок его телефона вонзается в звенящую от напряжения тишину.

Я вздрагиваю и прихожу в себя. Черт. Я почти поддалась инстинктам ведомым нас не голосом разума. Вздох и полные легкие кислорода, а мозг начинает усиленно работать. Теперь когда он вышел из кислородной комы, его процессы стремительны.

Я подрываюсь с места и вихрем несусь в комнату отведенную мне. Захлопываю дверь, словно жду, что Глеб вломиться следом. А потом прижимаюсь к деревяшке спиной и вновь слезы катятся по щекам. Я зажимаю рот ладонью и медленно скольжу по полотну двери на пол. Тихие, почти немые рыданья сотрясают мое тело. Вот. Теперь я поняла, что я опять умираю от любви к нему.

И опять время начало свой неспешный бег. Чем ближе был конец ремонта, тем больше я понимала, что вновь попала в свои же сети. В те самые, что ставила на понравившегося мне парня. Я разорвала их после случившегося в доме дяди. И вот они спутывают меня, лишая возможности бежать. А куда бежать? Я пробовала уже. Проходила. И как итог я бегу по кругу. По бесконечному кругу из боли и самообмана.