Другой близнец - Рина Мирт

Несмотря на всю душевную боль Бен всё равно восхищался братом. Его смелостью. Он бы никогда, наверное, не решился озвучить Мие свои чувства, если бы не произошедшее с ними прошлой ночью, и то — она сделала первый шаг. Видимо, вся смелость передалась Рику, а ему трусость; он был полной противоположностью брату. Зеркальные близнецы. Ну конечно.

Внезапно сего мысли унеслись в другое русло, заставив щеки гореть, а сердце биться чаще.

«Но почему именно Мия?» — думал он. — «Неужели во всём мире, да хотя бы в этой же Джорджии, закончились девушки, у которых можно было бы завоевать сердце без остатка? Почему именно она — та, которую я люблю? Неужели Рик не понял тогда, два года назад, что у меня к ней чувства?»

Или всё прекрасно понял? Понял и ничего не сделал, оставив Мию себе. Бена поразила собственная догадка. Настолько, что давящее чувство собственной никчемности на миг покинуло его. Неужели Рик мог так поступить с ним? Продолжить встречаться с Мией, чтобы показать ему, Бену, что он может это делать несмотря ни на что. Своеобразный переход границ, пренебрежение узами крови и их братской связью. А он, в свою очередь, позволил ему сделать это, не сказав и слова. Негласно благословил их союз, так как боготворил брата и любил Мию. Неужели Рик был способен на подобное?

— Нет. Нет. Я отказываюсь верить! — произнес он вслух.

Но интуиция подсказывала, что он на верном пути. Ведь, как обычно бывает, самые невероятные теории в итоге оказываются истинной.

Неужели брат не любил его так, как любил брата Бен? Или затаил какую-то обиду и тем самым решил отомстить? А бедная Мия — всего лишь средство для достижения цели? И он действительно не любил её, как та предполагала, изменяя с другими. Но тогда зачем кольцо? Неужели он готов был зайти так далеко? Нет, Бен не мог поверить в это! Его брат не чудовище! Тот не поступил бы так со своими близкими.

«Рик не знал о моих чувствах к Мие, потому что я не озвучил их даже ему. И он любил её и поэтому хотел сделать предложение, и точка. Больше ничего».

У него просто поехала крыша. От боли и отчаяния он выдумал всякий вздор, чтобы хоть как-то унять чувство собственной никчемности и оправдать свою трусость. А он — трус, и то, что произошло сегодня между ним и ней, то, что он чувствует сейчас — расплата за его порок. Так ему и надо! Особенно сейчас, после того, как он очернил память брата своими несусветными конспирационными теориями.

— Сжалься надо мной, Боже, по милости Твоей, по великому милосердию Твоему сотри грехи мои. Смой с меня совершенно грех мой и от проступка моего очисть меня. Ибо преступления свои знаю я, и проступок мой всегда предо мной… — произнес он вслух одну из немногих молитв, что знал и еще помнил наизусть.

От острого чувства раскаяния хотелось выть, и Бен инстинктивно закрыл лицо руками в попытке спрятаться от собственной совести. Внезапно он дернулся и, схватив телефон, набрал номер Мии. Ему было необходимо её прощение, прежде чем он улетит домой завтра с утра. Ведь за свои грязные домыслы не перед кем просить прощения, в отличие от содеянного. Ему хотелось объясниться с ней. Не хотелось расставаться вот так. Но с каждым долгим гудком его надежда таяла, и когда в трубке послышалась запись автоответчика, сбросил звонок. Прежнее негодование вновь поднялось в нём, заглушив на какое-то мгновение муки совести. Ему опять захотелось что-нибудь разрушить. Но тут дала о себе знать ноющая боль в левой руке, которая была аккуратно забинтована. Он отделался лишь ушибом сустава, но могло быть и хуже, а ему всё-таки «заправщиком» управлять.

Он еще несколько минут гипнотизировал взглядом телефон, а затем поднялся и, включив свет, принялся собирать вещи.

***