Похвала - Сара Кейт (2023)

— Ты чувствуешь себя некомфортно, когда я здесь? — Спрашивает он, повторяя мой вопрос.

И вдруг это трение ног, о котором мы не говорили, встает между нами, как гигантский, неизбежный слон. Я думаю, Эмерсон спрашивает, не переступает ли черту его возбуждение вокруг меня или влечение его ко мне.

— Нет, — отвечаю я без колебаний. Что и есть правда. И это заставляет меня хотеть узнать гораздо больше, например, хотел ли он, чтобы массаж ног стал таким сексуальным, или действительно ли он хочет меня так же, как я хочу его.

Прежде чем я успеваю задать еще один вопрос, он говорит:

— Веди машину осторожно, Шарлотта.

Затем я смотрю, как он уходит, его белая футболка натянута на мускулистой спине, и мне кажется, что без него рядом со мной становится немного холоднее.

—

— Что мы опять будем покупать? — Софи скулит, когда мы входим в универмаг торгового центра.

— Мне нужно платье для открытия клуба на следующей неделе.

— Что это за клуб? — Спрашивает она.

— Э-э… как танцевальный клуб, — неловко отвечаю я, когда мы направляемся в официальную секцию.

Я уже обескуражила выбор, ничего, кроме расшитых блестками выпускных платьев и платьев в стиле матери невесты. Совсем не то, чего я хочу.

— Как танцевальный клуб или настоящий танцевальный клуб?

— Перестань задавать вопросы.

Она плетется за мной в своих рваных джинсах и черно-желтой футболке Nirvana. Обычно пятничные вечера мы проводим на катке, и я не хочу упускать шанс пообщаться с ней, поэтому я решила, что она будет хорошей подругой по магазинам.

— Но у меня их так много! Например, где ты нашла эту новую работу? Почему это требует от тебя одеваться как дорогой эскорт? И с каких это пор ты ходишь в танцевальные клубы?

— С тех пор, как мне начали платить. И я нашла работу через Бо, и это не требует, чтобы я одевалась так, как я это делаю. Я сам этого хочу.

— Ну, ты никогда раньше этого не делала, так что мне стало любопытно… — Она не смотрит мне в глаза, и я чувствую, что от нее волнами исходит нечто большее, чем осуждение.

Я думаю, это беспокойство.

Я почти потеряла надежду найти здесь что-нибудь, поэтому поворачиваюсь к Софи и спрашиваю то, что мне до смерти хотелось узнать за последние три недели.

— Я кажусь счастливой?

Она спросила меня о том же самом два года назад, когда открылась мне, раскрыв свой единственный секрет и всю свою неуверенность. В то время она казалась совсем не счастливой, и я поняла, что что-то происходит, что побудило меня вынудить от нее информацию. Я до смерти испугалась за нее, поэтому мы заключили договор. Всякий раз, когда нам нужно поболтать, мы спрашиваем, Я кажусь счастливой?

И мы друг с другом должны быть честны.

Когда ей прокололи уши, она спросила меня.

Когда я начала встречаться с Бо, я спросила ее.

И когда она перекрасила волосы в голубой цвет и впервые накрасилась, она спросила снова.

Она, кажется, немного удивлена моим вопросом, и, возможно, она думает, что я спрашиваю из-за Бо, а не из-за новой работы, но она мгновение оглядывает меня с ног до головы, как будто изучает в поисках признаков.

— Да… но.

— Что но?

Ее лицо немного вытягивается, и она отводит глаза.

— Ты меняешься, вот и все.

Неужели? Я не чувствую, что изменилась, и, кроме одежды, нет ничего, что действительно ощущалось бы по-другому.

Потом я снова думаю о тронном зале. И что Эмерсон сказал о желаниях и о том, насколько они нормальны. И поцелуй, и поглаживание ног, и я понимаю, что то, как я думала всю свою жизнь, изменилось.

О некоторых вещах, о которых мне не очень удобно говорить со своей младшей сестрой, я думаю, что нахожусь в эпицентре серьезных перемен. Превращаюсь в то, чего я всегда хотела, но никогда не чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы попросить об этом.

Сексуальной. Сексуальной.