Измена. Ты будешь моей - Алиса Коршунова (2023)

— Адвокатов Милка мне наняла, всю бухгалтерию лично проверяла, благо, аудитом профессионально занималась. Сами знаете, у нас такие законы, что за одно и то же могут и посадить, и наградить. В России живем, — отрешенно добавил я. — Все только ради дочери. Потому что та ночами стала просыпаться и плакать. И все боялась, что мама опять уйдет и не придет. И все меня звала во сне. А днем спрашивала:

— “А папа меня уже не любит, раз не приходит?”

А потом, когда я к ним пришел, наконец, дочка спросила:

— “А мы вместе теперь будем жить?”

Мои руки даже сейчас судорожно сжимаются и разжимаются.

— Вот Камилла мне и решилась дать второй шанс. Сошлись мы. Ради дочери. Потому что Полинке плохо. А для Милы она на первом месте. Несмотря ни на что.

И сейчас, вспоминая это, я чувствую себя таким маленьким и ничтожным. Может быть, мы оба виноваты в том, что произошло?.. Даже бывалые пустяки из прошлой жизни уже кажутся какой — то недостижимой целью.

— Так что, мужики, не смейте о ней так говорить! А про олигарха… Если и уйдет, то это Камилкино право. Мы вместе — то живем, конечно, но это все декорации. Для дочери. А так, у каждого своя жизнь. Да и к богатому Камилла ради денег не пойдет. У нее уже своя доля в фирме. Она ведь все сделала, чтобы суметь Полинку забрать. А сейчас просто по инерции столько работает. Так сказать, укоренившаяся привычка…

28. Максим

Ярослав опять потянулся за стаканом, а я… Я по — прежнему пытался переварить все то, что услышал. Потом еще раз попытался. Но черепная коробка отказывалась проанализировать за раз столько новой информации. Потому что, если признать все услышанное, то получается, что свою Камиллу я и не знал вовсе.

Внутри разлилась пустота. Я поймал взгляд Ярика. Он почему — то сейчас внимательно смотрел на меня. Я отвел глаза. Все сказанное им — чистая правда. Все. От начала до конца.

В голове проносились обрывки воспоминаний. Как мы встречались после того, как Камилла виделась с Полинкой. Я это еще долго переваривал. Да и размышлял о том, как же так можно уставать от своей дочки.

А она просто страдала. Молча. Мила не жаловалась. Она только прижималась ко мне. И я ни разу даже не спросил: “Камил, все так плохо?”, “Я могу тебе чем — то помочь?” Да что там… Я же не подумал об этом даже…

Ведь у меня — то все было более чем хорошо!

В горле появился комок, который я безуспешно пытался проглотить.

А как ее глаза загорались от каждой выгодной сделки. Я тогда морщился — всех денег все равно не заработаешь. И мог ли я тогда думать иначе? Как по мне, ведь все, что люди делают, они делают ради собственной пользы или выгоды. А Камилла улыбалась в ответ. И опять молчала. Ее интересовали не деньги. Сейчас-то я уже понимаю, что для нее каждая сделка была шагом к тому, чтобы снова быть вместе с дочерью. Но в те моменты я зачастую обзывал Камиллу карьеристкой, когда у нее не было времени на меня. Бесился, обижался, причитал и снова обзывал ее “заслуженно”, как я тогда думал. И она даже не спорила, не злилась, не возражала… Камилла молчала и улыбалась.

В груди что — то сдавило. Мне стало трудно дышать.

Ярик уже успокоился. Видимо, выговаривался он не столько для нас, сколько для самого себя. Совесть — это граница, за которую каждый прорывается в одиночку. Хотел мужик сбросить груз с плеч. И у него это получилось. И ему стало легче. А на меня давило чувство вины. Ситуация завладела мной, а я даже не заметил. Я был на грани отчаяния. Ведь даже там, на берегу, я не попытался узнать и понять. И вроде разум был близок к победе, но инстинкты взяли верх. Просто обвинил ее. И опять отправился доказывать себе и всем, что я самый лучший. Решил показать, что все идет по моему сценарию. И внес в этот свой новый план Катерину.

Мысль о Катюхе заставила меня вернуться в реальный мир.

Господи! Да при чем здесь сейчас Катька?!