Бесстыдница - Рина Мирт

Калькулус стоял первым в тот день, а за день до этого ей исполнилось восемнадцать лет, которые она отметила у своего парня Фрэнка. Они так знатно напились у того дома, что на следующее утро она встала с жутким похмельем. Она даже подумывала прогулять уроки, но у неё и так было много проблем с предками, и она не хотела подливать масла в огонь. Пришлось идти. На уроке она пыталась не сойти с ума, потому что каждое слово мистера Коулмана кололо острой иглой ей в висок. В тот день он как с цепи сорвался: раздал всем контрольные работы и орал о том, как он чуть не умер, глядя на их решения. Затем он стал рандомно вызывать к доске и заставлял решать супертяжелый пример, который могли решить, возможно, только ребята, что ходили к нему на дополнительные занятия повышенного уровня, которые тот организовывал после уроков за свой счет. Кира туда не ходила; во-первых, там были одни задроты, во-вторых, у нее были дела поважнее, и в-третьих, она не хотела палиться.

Это был определенно не её день. Следующей и последней, кого он вызвал тогда, была именно она. Голова раскалывалась, а во рту был неприятный привкус. Ей хотелось, чтобы этот урок поскорее закончился, и она могла пойти и умыть лицо.

— Я не знаю, как это решать, мистер Коулман, — соврала она, болезненно трогая висок, молясь чтобы он просто влепил ей кол и оставил в покое.

— А ваши результаты теста говорят об обратном, — начал он, глядя прямо на неё. — Проверяя вашу работу, я увидел потенциал и подумал: мисс Джонсон определенно должна ходить на дополнительные уроки, чтобы раскрыть его в полной мере.

Кира посмотрела на учителя исподлобья, прищуриваясь. Лампы дневного света резали глаза, а издаваемый ими звук просто выводил из себя. Ничего себе, он считает, что у неё есть потенциал, который он хочет раскрыть. В любой другой день её нимфоманское воображение уже бы вовсю вырисовывало картины, как именно он раскрывает потенциал, но не сегодня. Сегодня ей хотелось, чтобы от нее уже отъебались и оставили в покое.

— Спасибо, мистер Коулман, — прохрипела она, — но конкретно сейчас я не могу выйти к доске.

— Интересно, почему? — ехидно спросил он, скрещивая руки на груди. При этом по его глазам Кира поняла, что он прекрасно видит её похмелье. Что, хочешь прямо в лоб?

— Я скажу, почему, — продолжал тот, не дождавшись ответа. — Вы попросту списали ответы, вот и все, мисс Джонсон, поэтому вы не можете его решить сейчас при всех.

Кира даже на секунду о головной боли забыла. По взгляду мистера Коулмана она поняла, что тот говорит на полном серьёзе.

— Да ладно тебе, чувак, — устало произнесла она, облокачиваясь на спинку стула. — Влепи мне кол и всё. Зачем сразу говорить, будто я списала?

— Что вы себе позволяете, мисс Джонсон! — произнес он, повышая голос, и при этом его взгляд стал таким колючим, какой она не раз замечала, когда его кто-то выводил из себя. В любой другой день этот взгляд бы заставил её кровь стыть в жилах, но не сегодня. Сегодня ей слишком херово, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

— Нет, что вы себе позволяете? — Кира вскочила с места, хватаясь за край своей парты, чтобы не упасть. — Думаете, раз вы наш учитель, то имеете право орать на нас, когда у вас недотрах?

Все, кто был в классе, дружно открыли рты, ахая. При этом лицо Дэвида Коулмана стало таким белым, а белки глаз налились кровью, что в ту секунду ей стало по-настоящему страшно, но её уже было не остановить.

— Или унижать, вызывая к доске и спрашивая материал, который по уровню явно подходит только ученикам вашего этого продвинутого класса?! Вам это нравится, мистер Коулман? Унижать учеников?! Я скажу вам, почему не могу решить этот пример, окей? Потому что у меня такое страшное похмелье, что я даже на вас смотрю с трудом! И да, похмелье у меня по той причине, потому что я нажралась вчера на вечеринке по случаю своего дня рождения, чтобы хоть немного расслабится! — Кира тяжело дышала, глядя прямо на него.