Цугцванг - Ария Тес

За стойкой ресепшена снова никого нет, но я уже привыкла. Здесь не стоит ждать крутого сервиса, да я и не жду — если мне насрать на все остальное, то уж на это тем более. Плетусь к лестнице, мне на второй этаж, слава богу, потому что лифт здесь есть, но вечно не работает. Здесь вообще много чего не работает. Когда я только въехала, прямо на следующий день у меня прорвало трубу. Ну как прорвало? Приперся какой-то мужик и сказал, что на него капает, попросился посмотреть. Мне было плевать, я отошла в сторону и смотрела тоже в сторону, пока он копался под раковиной. По итогу она действительно текла, так что мне пришлось сидеть внизу в «ресторане», что по факту являлось обычной кухонной гарнитурой с стаканом ложек, вилок и ножей. Каждое утро здесь выставляли завтрак — кашу быстрого приготовления и бутерброды с колбасой. Все это было из раздела «по акции», так что жрать совершенно невозможно — я покупала себе сэндвич в магазине, тем и питалась.

Это я и сделала сразу, как зашла к себе. Небольшая комнатка с маленьким телевизором, ничего особенного, но ничего ужасного — просто пристанище. Я кидаю вещи рядом с кроватью, подхожу к подоконнику и плюхнулась на него, открывая пластиковую упаковку. Все, чего я сейчас хочу, чтобы этот день побыстрее закончился, поэтому ем наспех, устало потирая глаза. Да, я устала, да и пальцы болели, после моей экспрессивной игры на пианино почти четыре часа. Я уже планирую, как быстренько схожу в душ и залезу под одеяло, где смогу спрятаться с головой, как в коконе, но мои планы рушит короткий стук в дверь.

Сначала удивляюсь и замираю — я никого не жду, разумеется, поэтому дальше немного, кажется, пугаюсь. Я не уверена, потому что мне сложно определить из-за плотной ваты почти все свои чувства, но потом я вспоминаю про проблемы своего нового «дома», которые вырастают буквально из воздуха на ровном месте и цыкаю.

«Опять что-то случилось, вот сто процентов!» — откладываю сэндвич и иду открывать.

Мои предположения оказываются ошибочными, а вот первое колыхание в груди верным. За дверью стоит девчонка с проколотой бровью и огненно-рыжими волосами, которую здесь ласково называют «администратор», а не «оторва хренова» кем она по факту является. Она осматривает меня с головы до пят взглядом полным какого-то непонятного презрения, который дарит буквально каждому, кто посмеет к ней обратиться, и сует мне черную, матовую коробку с серебряными бантом и вложенной карточкой.

— Это тебе.

— Что это?

— А мне по чем знать?! — ядовито хамит, щурясь, — Открой и узнаешь.

— Кто прислал?

— Я тебе справочное бюро?! Парень какой-то притащил, вроде курьер. Бери уже, а! У меня работа!

Фыркаю, потому что знаю я, что у нее за работа — трепаться по телефону со своим парнем. Она делает либо это, либо дрыхнет в подсобке. Понимаю, что смысла разговаривать нет — закатываю глаза, вырываю коробку, а потом захлопываю дверь. Как ко мне, так и я: никакого тебе здрасте и до свидания. Да и не до этого мне, абсолютно не до условных формальностей и правил хорошего тона!

Смотрю на коробку и не могу пошевелиться, будто мне принесли бомбу или сибирскую язву. Сердце глухо стучит, отдаваясь в горле, и я снова еле дышу.

«Какого черта?!» — яростно сдираю ленту и распахиваю не знаю какой по счету ящик Пандоры.

От того, что я вижу внутри, я не просто застываю, у меня черные круги бьют перед глазами. Это то самое черное платье, которое я так хотела, и к которому была так равнодушна пару часов назад. Это оно! Я бы узнала его из тысячи, как узнала того, кто его купил. Еще до того, как открыть конверт из дорогой бумаги, я прекрасно понимала, что там увижу. Но это не значит, я была готова это увидеть.

Красивым, каллиграфическим почерком ровные строчки:

«Одень его. Ту тряпку подари горничной этой дыры, в которой думала, что спряталась. М»