Цугцванг - Ария Тес

— Поставить бы тебя на колени прямо здесь за то, что ты сделала на набережной. Может быть, если жестко трахнуть твой грязный рот, ты навсегда запомнишь простое правило: никогда меня не бей? Особенно туда.

По коже бегут мерзкие, колючие мурашки, когда воображение подкидывает эту ужасно унизительную картину. Я почти не могу сдерживаться, знаю, что еще чуть-чуть и разрыдаюсь, а еще не могу вдохнуть из-за огромной, сухой таблетке, застаревшей в горле. Мне остается только молиться, и еще более усердно, когда он сжимает в кулаке свитер у меня на животе…Я уже и не надеюсь ни на что хорошее, но неожиданно он расслабляет пятерню и усмехается.

— Ты бы знала, как тебе везёт, твою мать.

Я перестаю чувствовать любое давление, потому что перестаю ощущать его присутствие, но оно снова врывается в мой мир, разрушая его до основания. Максимилиан не собирается так просто оставлять меня в покое, напротив, кажется он решил окончательно меня добить.

— С днем рождения, котёнок.

Огромный, увесистый камень ложиться в ямочку между ключицами, а тонкая цепочка натягивается вроде и чуть-чуть, а я задыхаюсь. Это ошейник, ни что иное, как он, и он жжет кожу там, где касается, душит…Меня спасает вибрация его телефона, и я от всей души, жарко благодарю того, кто придумал смс-ки, потому что она отвлекает его достаточно, чтобы я смогла немного отойти. Совсем мне не позволяет его рука, которая снова покоиться на моем локте, чтобы еще через миг повернуть меня на себя. Я не хочу смотреть на его лицо, но меня никто и не спрашивает. Максимилиан кладет два пальца под подбородок, а когда я все же сталкиваюсь с его глазами, хмурюсь.

Меня всегда поражал цвет его глаз. Он был странным с самого начала: слишком серый, слишком яркий, слишком какой-то…ненастоящий. В чем я убеждаюсь и лишний раз корю себя: на самом деле у Максимилиана зеленые глаза. Не яркие, как листья деревьев, а скорее будто трава, на которой лежит молочный туман. И это очень необычно, я таких глаз, как у него, никогда не видела. Потом я смотрю на правое ухо, где раньше висело колечко — его тоже нет. И татуировок нет. Я почему-то больше, чем уверена, что их реально нет, потому что не вижу даже намека сквозь вырез его черной рубашки. И руки. Они чистые, если не считать головы змеи. Я, кажется, в тупике, еще больше запутываюсь, но Максимилиан лишь усмехается.

— У тебя еще будет время меня рассмотреть, котенок, а сейчас мне нужно уехать.

Молчу. Он слегка щурится и продолжает.

— Отец прилетел. Это явно срочно.

Снова молчу. Кажется он пытается меня заинтересовать, чтобы разговорить, но проблема в том, что мне неинтересно. Я перевожу взгляд куда-то в сторону, подсознательно сжимая себя руками, и ловлю еще одну усмешку.

— Играешь в молчанку? Пожалуйста, играй. В холодильнике полно еды, но если захочешь что-то заказать — вперед. Запишут на мой счет, я потом оплачу. Ключи у тебя будут, курьера пустить сможешь, но не пытайся ими воспользоваться, чтобы сбежать. Будешь выглядеть нелепо и лишний раз взбесишь меня — это никому не нужно. Лифт без карточки не поедет, отсюда ты сможешь уйти только с ней.

Бросаю таки короткий взгляд на серый пластик в его руках, но снова возвращаю на прежнее место. А этого уже достаточно — Максимилиан доволен, как слон, что провокация удалась, и чинно продолжает.

— …С душем разберешься. Советую не медлить с ним, особенно после этого грязного притона. Что касается шмоток — их полно в шкафу, выбирай, что хочешь. Всё новое. Я вернусь завтра ближе к вечеру.

«Мне плевать, когда ты вернешься…» — я все также стою и смотрю в пол, что наследного принца не устраивает абсолютно.