Цугцванг - Ария Тес

Тишина, которую нарушает только смешок Максимилиана, и который благополучно проигнорирован. Я спокойно жду, пока она не придет в себя, пока наконец не слышу ее обеспокоенный голос.

— Амелия?! Это ты?

— Нет, это призрак прошлого рождества.[11] Хочешь посмотреть, как ты стала горьким…

— Что ты делаешь рядом с ним?! — перебивает, и я вздыхаю, подперев голову рукой.

— Неправильные вопросы задаешь. Гораздо интереснее узнать, что будешь делать ты и совсем скоро.

— В смысле?!

— Он сказал, что ты должна кое что сделать, но судя по всему, ты с этим не спешишь. Он держит меня в заложниках, пока это не случится.

— ЧТО?!

— Я вызвалась тебе помочь. Мы же все-таки сестры, а сестры должны друг другу помогать, да?

— Амелия, послушай…

— Нет, сейчас слушать будешь ты. Приготовилась? Села поудобней? Тогда погнали. Ты сделаешь все, что он тебе сказал, потому что в противном случая я тебя уничтожу. Начнем с самого простого: я вытащу на свет все твое дерьмо, начиная со школы. Найду каждого человека, кому ты насрала в душу, запишу каждое его слово, а потом пойду во все газеты и телеканалы, куда меня только пустят, и дам такое интервью, от которого ты полысеешь на нервной почве. Со слезами, грустными, большими глазами и прочей атрибутикой бедной, несчастной сиротки. Я буду говорить, пока язык не сотру до костей, а еще играть лучше Мерил Стрип. Ради такого постараюсь, даже возьму пару уроков…

— Петя не позволит тебе…

— О, ты погоди, до твоего Пети мы еще доберемся.

— Не поняла…

— Сейчас поймешь. Я знаю, что ты на самом деле делала в Милане.

Бам! Я буквально вижу, как она резко бледнеет, и слышу, как сильно колотиться ее сердце, поэтому улыбаюсь.

— О да…ты понимаешь, к чему я клоню… — протягиваю, играючи, а через миг она аж подрывается.

— Ты что подослала ко мне эту…

— Именно это я и сделала. Ты же помнишь, что она может пролезть в любую дырку без мыла, да?

— Ты не посмела бы!

— Да что ты? Поговаривают, что тот лысый итальяшка поет гимн себе под нос, каждый раз когда перелистывает бумажки…

Она теряет дар речи, а я прикрываю глаза и смакую момент, как самый вкусный десерт. Плевать, что вокруг рушится мир — сейчас это неважно. Пусть я просрала по всем фронтам, но хоть где-то выиграть все равно приятно. И добивать тоже.

— Я поменяла все твои пароли и кодовые слова.

— ТЫ ЧТО?!

— Ага, именно так. Перед этим я сделала скрин с банковским счетом на твое единственное, фальшивое имя. Ты же никогда не запариваешься, и что-то мне подсказывает, твой Петенька знает, о чем идет речь.

— Я…

— Что сделает твой Властелин мира с отвисшими яйцами, когда я приду к нему и предоставлю доказательства того, что ты его обворовывала годами? Как это делал господин Ревцов…Хм… — театрально постукиваю по нижней губе, — Думаю, что тебе не жить. Что-то мне подсказывает, он не поможет тебе, а только добавит. Считай, что ты лишилась репутации и денег, что дальше, Лиля? Что будешь делать, искусствовед ты мой родной? На трассу идти?…

— Хватит! Как ты смеешь мне угрожать?! Ты совсем что ли?! Мы сестры!

— Знаешь, мне тут сказали, что раз ты выскочила, за твое дерьмо расплачиваться буду я, но это не входит в мои планы, извини. Ты сделаешь все, что он тебе скажет, и я получу свою свободу, а не буду сраным гарантом! Усекла?! — ору уже в голос, и также повторяю, когда она не отвечает, — Да или нет?! Тик-так, время идет!

— Да, — глухо соглашается, и тогда я толкаю телефон Максимилиану.

— Она твоя.

Он не спешит вступать, а смотрит на меня, как придурок, и улыбается. Это бесит, но я снова предпочитаю не реагировать, а складываю руки на груди и отворачиваюсь в сторону окна, где гораздо лучше, чем в теплом доме.

— Потрясающе… — со смехом протягивает он, не убирая с громкой связи, так что я слышу каждое слово Лилианы, сказанное дальше.