Иисус и апостолы исполняли Тору - Фридман Дэвид

<эменен>, что означает «обитать» или «жить» где-либо. Занимаясь тем же ремеслом, что и Прискилла с Акилой (см. 18:3), живя и работая с ними и будучи, как и они, мессианским иудеем, Шаул мог оставаться в ритуально кошерном окружении. В Коринфе Шаул также живет своей обычной жизнью соблюдающего Тору иудея. В Деян. 18:4 мы читаем: «Во всякую же субботу он [Шаул] говорил в синагоге». В ст. 7 той же главы мы видим, насколько важна для Шаула ритуальная чистота его окружения: «И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту, которого дом был подле синагоги».

«Подле», точнее «смежный», ст. 7 по-гречески

<сюноморусос>. Это значит «граничащий с чем-либо».[54] В Средиземноморье того времени (впрочем, как и сегодня) синагоги обыкновенно были пристроены к другому зданию. Я подозреваю, здесь перед нами тот же самый случай. Если аналогом греческого

считать еврейское

<самух>, то Иуст был боящимся Бога, жившим по соседству с синагогой. Вдобавок Иуст скорее всего вел иудейский образ жизни и соблюдал мицвот.[55] Отметим греческое выражение, относящееся к Иусту:

<себоменос тон Тэон> – «боящийся Бога» (см. 18:7). К той же самой категории принадлежали Лидия и Корнилий – язычники по происхождению, жившие как иудеи в соответствующей ритуальной обстановке.

В данном случае некоторые обращают внимание на то, что Шаул оставляет общество Прискиллы и Акилы и их дом и отправляется вместе с верующими из язычников, чтобы начать свое новое служение язычникам (следуя сказанному в ст. 6). Это представление не согласуется с Писанием и с тем, что мы уже видели в отношении соблюдения Шаулом Торы. Утверждать, что Шаул оставил свой народ и его обычаи, значило бы превратно толковать этот стих. Иуст обеспечил для Шаула ритуально чистую обстановку на все полтора года, пока Шаул оставался в этом городе. Как отмечает Поулисон, «Дом Иуста находился по соседству с синагогой». Кроме того, «Шаул и его спутники оставались там полтора года, и у нас нет ни одного свидетельства о том, что их поведение вызывало недовольство [со стороны иудейской общины Коринфа]».[56]

Мы также видим, как Шаул завершает свое второе путешествие в качестве эмиссара в Эфесе дальнейшим доказательством своего соблюдения Торы. «Сам [Шаул] вошел в синагогу и рассуждал с Иудеями. Когда же они просили его побыть у них долее, он не согласился» (Деян. 18:19–21).

Иудей, не соблюдающий Тору, вряд ли мог произвести такое впечатление на иудейскую общину Эфеса. Если бы Шаул не соблюдал Тору, его не пригласили бы вновь говорить и учить как раввина. Открытость этой общины к Шаулу связана с его приверженностью Торе. Как образованного фарисея из Израиля с вестью, основанной на Торе, его (по крайней мере, поначалу) принимают с большим воодушевлением.

Писания равви Шаула

В своих писаниях Шаул также подтверждает действительность и важность Торы. Датский ученый Петер Томсон, тщательно исследовавший писания Шаула, входящие в состав Нового Завета, отмечает ряд любопытных фактов. Он указывает, что Послание к римлянам построено в раввинистической манере: «Основная структура его медитативного истолковывающего образа мысли [в Послании к римлянам] напоминает ... раввинистический мидраш».[57] Более того, «богословие оправдания и га-лаха сосуществуют у Павла независимо друг от друга и не исключая друг друга».[58] Иными словами, Шаул пишет о том, о чем и должен был бы писать раввин первого века; он пишет в том же стиле, какой использовал бы раввин первого века.