Беседы на Евангелия - Святитель Григорий Двоеслов (2017)

1. Небесное Царство, возлюбленнейшие братия, называется подобным земным вещам для того, чтобы дух от известного ему возвышался к неизвестному, поскольку примером видимого он должен возноситься к невидимому и через то, что изучил опытно, как бы стиснутый, должен разогреваться к тому, чтобы через уменье любить известное научиться любить и неизвестное. Ибо вот Небесное Царство сравнивается с сокровищем, скрытым на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то. В этом деле замечательно еще то, что найденное сокровище скрывается для сбережения, потому что тот недостаточно хранит ревность небесного желания от злых духов, кто не скрывает оной от похвал человеческих. Ибо в настоящей жизни мы как бы на пути, которым продолжаем шествие к Отечеству. А злые духи, как бы некоторые разбойники, осаждают путь наш. Следовательно, тот желает быть ограбленным, кто публично выносит сокровище на дорогу. Но это я говорю не для того, чтобы ближние не видали наших добрых дел, когда написано: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 16), но для того, чтобы мы не желали похвал отвне за то, что мы делаем. Да будет же дело устрояемо так, чтобы намерение его было тайной для публики, чтобы нам и ближним подавать пример в добром деле, и, однако же, по намерению, которым желаем благо угодить единому Богу, мы должны желать навсегда содержать его в тайне. Сокровище же есть небесное желание, а поле, на котором скрывается сокровище, есть учение о небесном желании. Это поле действительно по распродаже всего приобретает тот, кто, отказывая пожеланиям плоти, все свои земные желания отбрасывает посредством стражи небесного ученья, так что дух ничего уже не одобряет, чем услаждается плоть, ничего не боится, что убивает плотскую жизнь.

2. Опять Небесное Царство называется подобным купцу, ищущему хороших жемчужин, но нашедшему одну драгоценную, которую по отыскании покупает распродажей всего, потому что кто вполне познал сладость небесной жизни, насколько допускает эту возможность, тот охотно оставляет все, что он любил на земле: в сравнении с нею все дешевеет; он оставляет имение, собранное расточает; дух [его] разгорается небесным, ничто из земного ему не нравится, все, что только нравилось по виду земной вещи, кажется безобразным, потому что в уме [его] сияет один блеск драгоценной жемчужины. О любви его справедливо через Соломона говорится крепка как смерть любовь (Песн. 8, 6) потому именно, что как смерть лишает жизни тело, так любовь к вечной жизни убивает любовь к вещам телесным. Ибо кем она вполне возобладает, того соделывает как бы нечувствительным к земным, внешним пожеланиям.

3. Ибо и эта святая, день мученичества которой мы ныне празднуем, не могла бы в теле умереть за Бога, если бы прежде в уме не была мертва для земных пожеланий. Ибо дух, возвышенный на самый верх добродетели, мучения презрел, награды отверг. Приведенная пред вооруженными царями и наместниками, она явилась крепче бьющего, выше судящего. Что на это скажем мы, бородатые и слабые, которых побеждает гнев, напыщает гордость, тревожит честолюбие, оскверняет роскошь, – мы, которые видим отроковиц, идущих через железо к Небесному Царству?

Если мы не можем приобрести Царства Небесного войною гонений, то для нас должно быть постыдно то самое, что мы не хотим даже во время мира повиноваться Богу. Вот Бог никому из нас в настоящее время не говорит: «Умри за Меня». Но: «Только убей в себе непозволенные пожелания». Итак, если мы во время мира не хотим укрощать плотских пожеланий, то когда же мы во время войны предали бы самую плоть за Господа?