Возродившиеся из пепла - Энн Малком

При взгляде на дочь меня пронзила боль. Она почти всегда была счастливой. Несмотря на отсутствие отца и то, что она выросла без роскоши, у нее было хорошее детство. Во многом благодаря двум людям, которых она любила. И теперь мне предстояло ей сказать, что этих людей больше нет. Ее беззаботная жизнь будет разрушена, и она испытает боль, от которой я не смогу ее защитить и оградить.

Я поднялась со стула, находя силы в своей дочери. Мне нужно держаться ради нее. Зейн остался возле меня.

— Куколка, поехали домой, — тихо сказала я, не в силах скрыть боль в голосе.

Я не хотела, чтобы она услышала об этом здесь, среди стольких незнакомых лиц. За исключением Гвен и Эми, в тревоге смотревших на нас вместе с их мужьями, но Лекси не нужно было проходить через это перед целой толпой.

Я попыталась легонько подтолкнуть ее в сторону улицы, но она не двинулась с места.

— Нет, — упрямо заявила она, — я хочу знать сейчас. Скажи мне, что происходит.

Зейн шагнул вперед, на его лице отразилась нежность.

— Лекс, послушай маму. Мы отвезем вас домой, и вы сможете поговорить там, — тихо сказал он, глядя ей в глаза.

— Нет, — повторила она, на этот раз громче. Ее глаза были полны решимости.

— Веснушка, — попытался Киллиан, шагнув вперед, легко беря ее за локоть, и на его лице появилось ласковое выражение.

Она вырвала локоть из его хватки.

— Нет, Килл. — В конце ее голос сорвался. Она знала, что что-то случилось. — Мама?

Она перевела взгляд на меня.

Я сглотнула, зная, что она не сойдет с места, если только Зейн не понесет ее. Упрямство она унаследовала от меня.

Шагнув вперед, я обхватила ладонями ее лицо.

— Это Ава и Стив, — тихо сказала я, стараясь, чтобы мой голос не сорвался.

Какое-то время Лекси смотрела на меня безучастно, затем ее лицо побледнело. Боль пронзила прекрасные черты. Я вздрогнула.

— Но с ними все будет в порядке? — спросила она, цепляясь за тщетную надежду. Последнюю каплю здравомыслия.

Я сделала паузу, собираясь с духом. Моя голова медленно качнулась.

— Нет, детка, — пробормотала я.

На ее лице снова появилось это пустое выражение, и я обняла ее, надеясь, что смогу каким-то образом забрать всю ее боль себе.

Какое-то время она стояла как истукан, не двигаясь, пока я прижимала ее к себе. Затем ее тело начали сотрясать сильные рыдания. Мне удалось проглотить собственные слезы, чтобы быть сильной ради Лекси, хотя боль утраты пронзала меня, как нож масло.

Я почувствовала, как Лекси всем телом рухнула на меня. Тяжесть горя оказалась слишком сильна, чтобы устоять под ней. Я всеми силами пыталась ее удержать. И изо всех сил сдерживалась сама.

Внезапно ее вес исчез, и я стояла одна, пока Зейн обнимал мою рыдающую дочь. Я ожидала, что она будет бороться с ним, сопротивляться. Но не ожидала, что она уткнется лицом ему в грудь, цепляясь за жилет, как за спасательный плот.

Его глаза встретились с моим взглядом.

— В машину, детка, быстрее, — проинструктировал он тем мягким тоном, который, как я сказала бы вам пятью минутами ранее, был для него невозможен.

Я натянуто кивнула, и тут меня поразила мысль.

— Моя сумочка.

Я начала поворачиваться к столу, где оставила ее, опасаясь под удушающей тяжестью горя встречаться взглядами с незнакомцами и моими новыми друзьями.

— Держи, Мия. — Гвен протянула мне сумочку, глядя на меня так по-доброму.

Она сжала мою руку, когда я забирала сумочку.

— Мы все с тобой. Что бы тебе ни понадобилось, просто позвони, хорошо?

Я накинула ремешок сумочки на плечо и постаралась не вздрогнуть от жалости на ее лице. Жалость означала, что все было реально. Другие люди, осознававшие случившееся, означали, что все происходило на самом деле.