Возродившиеся из пепла - Энн Малком

— Они милые, дорогая. Все они хорошие люди. Но то, чем они занимаются, — плохо. Мы не можем находиться с ними рядом. Это опасно. Я не собираюсь рисковать, чтобы что-то или кто-то навредил тебе, — спокойно сказала я.

— Но это даже не их вина! — возразила она. — Они ничего не сделали!

Я поджала губы. Не хотела говорить ей, что никто не может просто так заявиться куда-нибудь и без всякой причины начать стрелять по людям. Это могло бы подлить бензин в уже вышедший из-под контроля пожар.

— Я знаю, куколка. Но нам нужно держаться от них подальше, пока все не уляжется, — солгала я. «Вечность» показалась бы подростку чертовски долгим словом. Даже неделя была для подростка долгим сроком.

Лекси немного успокоилась, затем резко вздрогнула.

— А Зейн? — осторожно спросила она. Тихо. Слишком тихо.

— Зейн не исключение. — Я пыталась скрыть боль и агонию в своем голосе.

От моих слов она напряглась, а лицо скривилось от боли.

— Ты не можешь этого сделать! — закричала она, и по ее лицу потекли слезы. — Он заботится о тебе, заботится о нас. Мы ему нужны.

Она заплакала.

— У него нет семьи, кроме нас. Он играет со мной на гитаре, — в истерике добавила она.

Я вздрогнула. Моя прекрасная девочка иногда слишком много понимала.

— С ним все будет в порядке. — Я шагнула вперед, беря ее за руки.

Она вырвалась из моей хватки.

— Не будет, — прошипела она.

Я почувствовала, как копье пронзило мое сердце от леденящей кровь уверенности моей дочери. Она смотрела на меня с выражением чистой ярости. Такого я еще никогда не видела на ее обычно улыбающемся и беззаботном лице.

— Я тебя ненавижу, — прерывисто прошептала она. Потом выбежала за дверь.

Я стояла посреди комнаты и смотрела ей вслед, истекая кровью от ран, нанесенных ее словами. Содержащейся в них правдой. Потом я рухнула на диван и зарыдала.

Через час или около того она вернулась вся заплаканная, но выражение ее лица было полно раскаяния. Она заползла рядом со мной на диван и прижалась ко мне.

— Прости, мамочка, — прошептала она. — На самом деле, я так не думаю. Ни о чем из сказанного. Я не ненавижу тебя и никогда бы не смогла. Я знаю, что ты делаешь все возможное. Для нас. Я понимаю.

И вот так моя маленькая девочка доказала, что она действительно единорог среди подростков. За какой-то час ее мозг обработал те причины, которые даже я все еще продолжала осознавать. И каждый день после этого она, казалось, возвращалась к своему счастливому состоянию. Однако порой я замечала, как она с нескрываемой болью время от времени смотрит на пустой дом Зейна.