Возродившиеся из пепла - Энн Малком

Одеяло сместилось, когда Зейн скользнул под него. Через несколько секунд он дернул меня к себе, тесно прижимая к своему телу. Нехотя, но инстинктивно, я прильнула к нему, жаждая его прикосновения каждым дюймом своего тела, и чувства безопасности, которое пришло вместе с ним. Иронично, на самом деле, поскольку он являлся той самой причиной, по которой я знала, как выглядят огнестрельные раны. А моя дочь знала, каково это, когда в тебя стреляют. Даже тогда мое тело взывало к нему.

— Киллиан спит на диване с Лекси, — резко сказал он.

— Я в курсе, — мягко ответила я, но таким тоном, что побуждала его осмелиться бросить мне вызов.

Наступила тишина, пока он боролся с собой, напрягшись всем телом. Я знала, что всем своим существом он хотел поспорить со мной из-за этого. Но это была моя дочь. Она нуждалась во сне в объятиях мужчины, который любил ее. А сегодня Киллиан показал себя мужчиной, прыгнув ради нее под пули. Она заслуживала того, чтобы чувствовать себя в безопасности, как я сейчас. И как бы я ни хотела, я не могла дать ей ту безопасность, которую в данный момент обеспечивал ей Киллиан. К счастью, Зейн предпочел промолчать. Молчание длилось некоторое время. Многое можно было сказать без слов. Вроде «до свидания».

— Полагаю, ты не расскажешь мне, где был? — смиренно спросила я.

Зейн сжал меня крепче, словно не мог приблизить к себе достаточно близко.

— Охотился, — только и сказал он.

Я слегка кивнула.

— Мия, — начал он.

— Сегодня умер человек, — прошептала я. Зейн напрягся. — Умер прямо у меня на глазах.

— Мия, — попытался он снова.

— Сегодня в меня стреляли. Пулями, настоящими, убивающими людей пулями. — Не знаю, почему я так сказала; какие еще могли быть пули? — Сегодня стреляли в мою дочь.

— Мия, — в его голосе слышались мучения.

— Она — мой мир, — перебила я его. — Центр моей вселенной. Мое всё. Мой ребенок. И сегодня она чуть не погибла.

В конце мой голос немного сорвался.

Зейн повернул меня так, что оказался наполовину на мне, и обхватил мою челюсть. Он включил свет, вздрогнув, вероятно, от моего выражения. В отчаянии он изучал мое лицо.

— Мия, сегодняшний вечер. Мы их поймали, заставили заплатить, я не позволю подобному дерьму повториться. Я защищу тебя. И Лекси. Клянусь, — твердо заявил он.

Я печально покачала головой.

— Защищать мою дочь — моя работа, — тихо возразила я. — Защищать ее означает не ставить в ситуации, когда она вполне может стать жертвой перестрелки. Не ставить ее в ситуации, когда она лжет полиции, чтобы выгородить твой клуб.

От этих слов Зейн замер.

Я замолчала на секунду, готовя сердце к необходимому разрыву.

— Независимо от моих чувств к тебе и того, что между нами, моя дочь строит на первом месте. Всегда. Для ее защиты я сделаю все.

Даже разобью себе сердце. Со слезами на глазах я снова встретилась взглядом с Зейном. Его челюсть была тверда, а глаза на этот раз беззащитны. В них мерцали эмоции, которые обычно только мелькали под поверхностью, намекая на истинные глубины. Теперь они были выставлены на всеобщее обозрение, и мне пришлось на мгновение закрыть глаза.

Легким, как перышко, прикосновением Зейн провел по моей щеке к виску.

— Открой глаза, Мия, — прошептал он.

Не выдержав, я открыла.

— Случившееся сегодня больше никогда не повторится, — в его голосе звучала ярость. — О проблеме позаботились. Хотя, ты должна была бы это знать. Клуб — часть меня. Клуб — это я. Жилет делает меня тем, кто я есть. — Он кивнул на пол, где лежал кусочек кожи.