Моя мама настояла, чтобы я пригласила на роспись дядю Лешу и его новую жену Алевтиночку. И как же я была счастлива, когда эти двое решили и вовсе не приезжать на нашу свадьбу!

Без них спокойнее.

Костя помогает мне выбраться из машины. С моим животом, вмещающим в себя сразу двоих малышей, и длинным платьем сделать это очень не просто.

Дима медленно идет ко мне.

Сердце трепыхается в груди с волнением и предвкушением чего-то особенно прекрасного.

Я смотрю в родные глаза и таю, как мороженное на солнце.

С каждым его шагом мой пульс учащается. Щеки пылают.

Какой же он у меня красивый в этом свадебном костюме и с маленьким букетом ромашек.

— Ну жених! — восхищенно шепчет Зойка и руки складывает ладонями друг к другу возле своих губ.

— Мой. Мой жених! — закрываю глаза.

Только бы не расплакаться и не испортить макияж!

На первой нашей свадьбе я была менее эмоциональна, а теперь под действием бушующих гормонов сдержать сладкие слезы счастья безумно тяжело.

Дети пинают меня в бока, как будто чувствуют мои эмоции.

— Какая же красивая у меня невеста, — Дима совсем близко, мурлычет сладким голосом и смотрит в мои глаза с особой любовью и благодарностью.

— А у меня очаровательный жених, — задыхаюсь от тягучего счастья. — С сединой на висках.

— Надя! Солнышко! — мама налетает и прижимает меня к себе. — Поздравляю, дочка! — сгребает в объятия Диму. — И тебя поздравляю, зятек!

Маленькая Ася трогает мое платье:

— Кра-а-а-сивое!

Пока обнимаемся со всеми на улице, подходит наша очередь на торжественную регистрацию.

Наши родные рассаживаются на красивые белые стулья и ожидают. Вижу, как мама смахивает слезы, а непоседливая Ася то и дело озирается по сторонам.

Звучит торжественная музыка, и мы с Димой вместе заходим в зал.

Регистратор, ровесница моей мамы, произносит речь.

Но я вовсе ее не слышу.

Смотрю на Диму, затаив дыхание. Он крепко держит мою дрожащую руку, улыбается, глаза сияют.

Довольный, как мартовский кот.

Это важный этап в нашей жизни.

Мы вновь будем мужем и женой. Как раньше. Все встанет на свои места, будто никаких разладов и не было.

Дима сильнее сжимает мою ладонь, и я часто моргаю.

— Надежда, ждем вашего ответа, — регистратор растягивает губы в рабочую улыбку.

Я что, пропустила вопрос "Согласны ли вы?"

— Согласна, — отвечаю дрожащим голосом.

— Пожалуйста, поставьте ваши росписи.

Мы подходит к столу, и я ощущаю, как мой живот сковывает лента неприятной боли.

Выдыхаю нервно. Что-то не так…

Дима передает мне ручку, я наклоняюсь над бумагой. И едва успеваю поставить роспись, как ощущаю теплый поток воды, побежавший по моей ноге.

Боже, нет!

Сердце ухает болезненно и разрывается на куски.

Сейчас только август! Слишком рано… рано…

Перед глазами расплывается белая пелена, похожая на туман.

— Дим… воды… я… — слезы брызгают из глаз, не могу и двух слов связать.

Дыхание перехватывает, а опоясывающая боль внизу живота становится ощутимее.

— Что такое? — муж осторожно берет меня за локоть и тянет к себе.

Еще мгновение, и я упаду в обморок. Это не должно случиться сейчас! Примерную дату родов поставили в конец сентября. Но не в августе! Слишком рано!

— Я сейчас рожу!

— Наденька, не смешно, — строго выдает Дима.

— А я не шучу! Я рожаю!

52. Попытаться хоть что-нибудь сделать

Воздух превращается в липкую субстанцию, я даже вдохнуть не могу.

Смотрю в глаза жены, сердце в груди сковывает льдом.

— Надя! Надя! Скорую вызывайте, срочно! — голос Светланы Васильевны звенит беспокойством.

— Не надо скорую, я отвезу! — вклинивается Грач.