Агония охватывает спину. Током вверх по позвоночнику. Так резко простреливает, что в глазах плывет.

— Лежи, Надь. Куда собралась? — улыбается.

Как можно улыбаться в такой момент?

— Где мои дети? — шиплю, стиснув челюсти, а холодные щупальца страха лапают за затылок, превращая мой мозг в желе.

Я готова сквозь боль вскочить и побежать на поиски моих малышей.

— С ними все хорошо, Надь. Это чудо. Говорят, что завтра днем они уже будут с нами.

Моргаю часто, разгоняя пелену перед глазами.

— Дим…

— Что такое?

— Мне не по себе…

Берет мою руку. Сжимает.

Осматриваюсь. Рядом окно. За ним — рассвет. Яркий, почти малиновый.

— Сколько время? — выдыхаю шокировано.

— Пол пятого утра.

— У нас два мальчика?

Сердце все еще дрожит от страха.

Я ничего не запомнила. Мне показывали детей? Вроде да. Кажется, я слышала их первые крики. Или мне все это показалось?

— У нас Сережка и Танечка, — Рогов довольно жмурится.

— Разнополые, — едва различимо улыбаюсь. — Ты их видел?

— Ага. Мальчик на меня похож. А девочка светленькая. Совсем крошечная. Сережка был на искусственной вентиляции легких два часа, Танюшка чуть больше. Вечером сняли.

— Почему не оставили на ночь?

— Потому что с ними все хорошо. Да, они меньше по размеру, чем обычные новорожденные. Но наши дети крепкие.

Что-то неприятно царапает за душу.

— Это ты меня так успокаиваешь, да? — дрожу всем телом. — Ты меня обманываешь, чтобы я с ума не сходила?

— Надя…

— Я родила слишком рано! Слишком! — давлюсь собственным криком.

Легкие обжигает огнем. Такое чувство, что органы внутри меня смещаются.

— Наденька, успокойся, пожалуйста! Я не вру. Дети в норме.

Меня тресет от волнения. Закрываю лицо ладонями. Судорожно набираю побольше воздуха через боль.

Дима садится на грязный пол и целует мои руки. Щеки. Лоб. Губы.

— Ты сильная! Надя! И дети у нас сильные! Все позади. Мальчик два килограмма. Девочка почти два. Как только они начнут набирать вес, мы поедем домой. Ремонт там почти доделали. Все хорошо, родная. Все хорошо.

Обнимаю мужа за шею, к себе его прижимаю.

Если бы я была одна в этот момент, я бы извела себя мыслями и угрызениями совести. Нужно было ложиться в роддом раньше, чем мне говорили в клинике. Направление выдали только на следующую неделю. И беречь себя нужно было. А мы свадьбу затеяли…

— Дим, а как наши гости? Отгуляли без нас?

— Все прошло хорошо. Я звонил Светлане Васильевне.

— Как мама? Наверно, тоже чуть с ума не сошла…

— Я ее успокоил.

— Хорошо.

— Поспи еще, Наденька. Скоро тебе дадут детей. Уже будет не до сна.

Улыбаюсь от предвкушения встречи с сыном и дочкой.

Даже представить себе не могу, какие они крошечные и хрупкие.

Уснуть так и не получается. Лежу с открытыми глазами и смотрю, как алые полосы света перемещаются по потолку. Дима сжимает мою руку. Спит. Голову на бок склонил и сладко сопит.

Он выглядит уставшим. И на его висках прибавилось седых волос.

Наверно, тоже дико нервничал.

Утром меня осматривают врачи. Разрешают встать около двенадцати дня. Дима успел съездить домой помыться и покормить Пушинку. Мне привез из ресторана завтрак.

Мы снова вместе.

Меня перевели в послеродовую платную палату и сказали ждать. Скоро детей привезут.

— Они совсем крошечные, Надь, — взволнованно шепчет Дима. — Как их на руки брать…

— Главное, что живые.

Шум в коридоре, и вот распахивается дверь. Две молодые медсестры ввозят кроватки-каталки.

— Добрый день, — улыбаются девочки, а я дыхание задерживаю.

Широко распахнутыми глазами заглядываю к малышам.

— Боже… — слезы катятся по щекам.

Какие же маленькие! Крошечные! Как куклы!

Пульс шумит в ушах, сменяется гулом. На руках опять нервные пятна расползаются.