Тремор - Каролина Эванс

Таня помнила, как три года назад проезжала тут. Природа все та же, а она нет. Может поэтому пальцы так крепко впиваются в локоть. С каждым километром ей становилось все сложнее думать о предстоящей встрече. Она то и дело замедляла дыхание, чтобы унять дрожь. Если бы каменистые выступы и деревья располагались подальше от дороги, Таня бы высунула голову из окна и отдала всю тревогу ветру. Она стала бы совсем легкой и просто наслаждалась природой — местом, в которое однажды привела ее судьба.

Когда на возвышенности показались ворота и двухэтажные здания, Таня глубоко вздохнула. Она и сама не понимала, почему так волнуется из-за встречи с Хуаном. Может, боялась того, что он скажет ей, а может, своего импульсивного решения написать ему.

Они договорились встретиться у ворот, и, подъезжая, Таня уже начала высматривать его. Возле них никого не было. Лишь когда она вышла из машины, то увидела Хуана на скамейке с внутренней стороны от входа. Он сидел в чуть помятой сероватой рубашке, испачканной краской у низа рукавов. Его темная борода казалась еще гуще, чем когда Таня впервые увидела его. Она направилась к нему. Хуан тут же встал и обнял ее. Загорелое лицо осветилось искренней улыбкой.

— Я рад тебя видеть. Я ведь слышал, что у тебя сейчас выставка, но не думал, что ты и сама приехала в Мадрид. Пойдем, все расскажешь мне.

Они двинулись по тропинке в сторону мастерской. Пока они говорили, Таня осматривала территорию. На ней по-прежнему было много скамеек. Они стояли с равным интервалом друг от друга в тени извилистых деревьев. Иногда с их ветвей тянулись канаты или самодельные качели. Таня улыбнулась, вспомнив, как они с Крис качались на них. На постриженном газоне по-прежнему были разложены красные ковры. На них сидели нынешние ученики Хуана. Кто-то из них медитировал, кто-то делал зарисовки в скетчбуке. Все молчали, стараясь не мешать друг другу. Когда Таня с Хуаном дошли до корпусов, она окончательно убедилась в том, что лагерь совсем не изменился за эти три года.

Они зашли в просторную студию. Таня с улыбкой взглянула на ряд мольбертов вдоль окон. Она до сих пор помнила те два, за которыми сидели они с Крис.

Поднявшись по деревянным ступенькам, Хуан галантно открыл перед Таней дверь. Его мастерская выглядела совсем не так, как раньше. Вместо плетеных кресел с узорчатой обивкой стояли высокие стулья из белого дерева. На месте витражных светильников была модерновая лампа, крепленная к столу. Шторы были перевязаны тюлевой лентой такого же небесного цвета, как и они сами. Лишь мольберт стоял на прежнем месте. Толстые слои краски, как и раньше, покрывали его до самых ножек. Рядом с ним стоял этюдник и множество кистей в подставке.

— Угощайся, — сказал Хуан, поставив перед Таней чашку с имбирным чаем и вазу. На ней лежало песочное печенье самой разной формы. Поблагодарив его, она взяла за краешек сердечко. Хуан сел возле нее за стол и тоже налил себе чаю.

— Я видел твои работы в «Ифеме».

Таня с улыбкой взглянула на него.

— Ты уже совсем не та, что раньше. Работы гораздо профессиональнее.

Она мелко закивала ему, тут же потупив взгляд. Словно заранее знала, о чем Хуан спросит ее.

— Ты выросла, становишься известной. Твои картины напечатаны в художественных журналах и обсуждаются лучшими критиками Испании. Но в твоих глазах я не вижу радости. Скажи, ты ведь еще общаешься с Кристиной?

Она кивнула.

— Понятно. Тогда вот, что я скажу тебе. Крис — неплохой человек, но ее взгляды на жизнь подойдут далеко не многим. Я помню, ты пыталась перенять их еще тогда, когда вы были здесь. И, судя по твоим работам, тебе во многом удалось это.

Таня глубоко вздохнула. Темные глаза смотрели на нее с добротой, но она с трудом решилась взглянуть в них. Руки становились все холоднее. Тепло керамической чашки все больше прожигало их.