Тремор - Каролина Эванс

Таня засмеялась и стала подкалывать его, что вызовет полицию, если он не скажет, где купил краски. Она прикладывала телефон к уху, и Рома в шутку прятался под одеялом. Все тут же принялись наперебой рассказывать похожие истории.

Когда Таня вынесла чай и малиновый пирог, оставалась только история Кирилла. Он долго улыбался, о чем-то размышляя, а потом поднял взгляд.

− Извините, ребята, я хочу рассказать только Тане.

− Ну, так нечестно, − сказала Даша, допивая вино.

− Тебе можно, − подмигнула ему Таня.

Никто не стал возражать. Все стали фотографироваться, снимать видео. Рома включил музыку.

− Мне пора идти, − подошел к ней Калеб.

Она обняла его в коридоре.

− Спасибо, что пришел. Знаю, ты не любишь компании.

Слегка улыбнувшись, он задержал на ней взгляд и ушел.

Вскоре стали собираться и все остальные. Таня с Кириллом провожали их в дверях. Ребята в очередной раз поздравляли ее, и, когда подъезжало такси, долго прощались с ними.

Когда все ушли, стало тихо. Кирилл нежно прижал к себе Таню. Они вышли на балкон, долив остатки вина в бокалы.

− Так что за историю ты хотел рассказать мне? — спросила она, медленно смакуя его.

Он облокотился на изгородь. Взгляд у него углубился в себя, в воспоминания, трепетно хранимые его сердцем.

− Один момент из моего детства. Я сам не знаю, почему он всплыл у меня в голове. Может, потому что тогда я ощутил то же тепло, что и сегодня вечером.

Я уже плохо помню ту девочку. Я встретил ее на каком-то празднике, и поначалу она казалась мне странной. Какой-то искренней, слишком простой даже для своего возраста. Для меня это было так необычно. Все, с кем я общался, пытались казаться лучше, чем они есть, доказать свое превосходство, а она нет. И я знаю, почему это так привлекло меня. То спокойствие, что было в ней, мне никогда не найти в себе.

Он замолчал. Взгляд погрустнел, стал задумчивым.

− И что вы делали?

− Я мало, что помню. Только одну игру. Она дала мне розовые камушки и сказала бросить в воду, чтобы исполнить желание. Конечно, это была просто детская шалость, но с ней она казалась правдой. Я был совсем другим в тот вечер. Настоящим, простым… Каким−то счастливым.

А потом случилось кое-что странное. Мы побежали к родителям. Мой отец увидел у меня на рубашке пятно и подозвал к себе. По его взгляду я уже понимал, что ничего хорошего меня не ждет. В моем гардеробе всегда были только люксовые вещи. Когда я пачкал их или рвал, он напоминал мне об этом. Своими методами.

Оказалось, родители той девочки были недалеко от нас. Она что-то сказала своему папе, и он подошел к нам.

Я никогда не забуду этого. У него был такой добрый взгляд, такая мягкость в движениях. Он отвел моего отца в сторону. Что-то сказал ему, и тот сразу переменился. Ее папа ушел, а он молча обнял меня. Мне до сих пор интересно, что за волшебные слова это были.

Таня с улыбкой прикоснулась к нему. Кирилл в недоумении поднял на нее взгляд.

− Он сказал: «Мне жаль, что в свое время кто-то лишил вас детства».

− Что?

Они замерли, смотря друг другу в глаза.

Тогда все открылось ему. Предстало перед ним с такой ясностью, что он не понимал, как раньше не узнал в ней ту девочку.

− Это была ты…

Она ничего не отвечала ему. Уголки губ чуть подергивались, выдавая ее чувства. Глаза налились блеском, на холодном ветру задрожали ресницы.

Кирилл усмехнулся, смотря куда-то вдаль. Казалось, он видел, как плетутся из тонких нитей судьбы. Как чертятся на плоскости точки, которые вдоль, наискосок, а может, напрямую, все равно будут пройдены. Кирилл впервые поверил в это.

− Расскажи мне, как ты живешь. Как смотришь на мир, ладно? — сказал он, протянув Тане конверт.

Едва взглянул на Кирилла, она достала из него два билета. Брови тут же взметнулись вверх.

− Уже завтра?