Тремор - Каролина Эванс

Она посмотрела перед собой и улыбнулась. Спокойно и умиротворенно. Потом поднялась и вынесла на террасу посуду. Кирилл достал из сумки еду и разложил на тарелочки бутерброды и кексы.

Они сдвинули кресла и на какое-то время растворились в здешней тишине. За сотни метров от них никого не было. Лишь пение птиц иногда доносилось из леса.

— Может, ты и права. Жизнь часто действует в обход мыслей. Я до сих пор не верю, что мы встретились. Какова была вероятность, что тогда, в детстве, мы разъедимся по городам, а потом вновь найдемся? Вот так, случайно.

— Сто процентов. Такое неизбежно.

Кирилл с улыбкой покачал головой. Простота этих слов тронула его правдой. На душе стало так легко, что по затылку пробежали мурашки.

— Тогда на балконе я в очередной раз убедилась в этом. Слушала твою историю о незнакомой девочке и думала: «Да нет, не может быть». Но когда что-то нужно Вселенной, подвинутся даже горы. Нам суждено быть вместе, понимаешь? — сказала она, подняв взгляд на Кирилла.

Казалось, весенний ветерок прошел по забытым уголкам его сердца. Как часто бывает в двадцать два, он и не думал, что когда-то вновь ощутит его.

* * *

Весь следующий день они гуляли по окрестностям. Шафрановые поля сменялись холмами. Забираясь на них, ребята шли вдоль диких кустарников и, остановившись на вершине, расстилали плед. Тогда Таня доставала из сумки скетчбук. Перед ней простирались редкие домики в окружении платановых рощ, виноградников и полей.

Пока она делала наброски, Кирилл лежал рядом с ней. Закрыв глаза, он наслаждался легкими порывами ветра. Эфирные ароматы погружали его в сладкое умиротворение. Он вслушивался в шелест травы, в скрежет карандаша по бумаге и ему казалось, что та жизнь, которую он знал, уступила место Эдему. Словно они с Таней оказались в раю, в их собственном мире, который так часто представлялся ему рядом с ней.

— Знаешь, я чувствую то спокойствие, которое всегда хотел. Это как в музей сходить. Посмотреть на ту свою часть, что очень красива, может быть, лучшая из всех, но место ей только в выставочном зале. Отдаться ей — значит предать ту часть меня, что требует бунта. Ей всегда нужно гореть, а длительное спокойствие как ледяная вода. Она сталкивается с огнем, и на душе становится очень пусто.

— Значит, она особенно ценна в тебе, — улыбнулась Таня.

— Не надо стремиться к постоянству своих чувств. Просто наслаждайся ими.

Открыв глаза, Кирилл взглянул на нее.

— Как-то странно от тебя это слышать. Ведь ты боишься потерять близких людей. Разве по этой логике ты не должна наслаждаться моментом, пока они есть с тобой

Таня покачала головой.

— Но ведь они уходят навсегда, а чувства возвращаются. Это не одно и то же. Пойдем?

Она поднялась, и с ее белым сарафаном тут же заиграл ветер. Кружева у плеч встрепенулись, чуть прикрыв собой персиковую кожу.

Сложив плед, ребята двинулись дальше. Они зашли в лес и, обходя ряды каштанов и лип, вышли к озеру пронзительно голубого цвета. Сев на каменистый выступ, Таня окунула в воду пальцы.

— У меня тоже не всегда получается быть в гармонии с собой. Мне бывает тревожно, хоть я и знаю, что просто так ничего не случается. Но как полностью доверять жизни, если боль из прошлого так и не окупила себя? Чем была вызвана смерть папы, если мы оба думали позитивно, доверяли Вселенной, а она просто взяла и отняла его у меня? Чем он заслужил это? Ведь он любил этот мир больше, чем кто-либо.

Кирилл поднял голову. Верхушки сосен тяжело покачивались на ветру. Серые облака уже грозились пролиться на землю. Стало прохладно, и он предложил Тане пойти обратно. Встрепенувшись, она оглянулась на него. Улыбка на ее лице была очень грустной.

— Я не специалист в эзотерике, — начал Кирилл, когда они пошли обратно.

— Но тебе не кажется, что некоторые вещи случаются сами по себе? И никакой связи с судьбой, кармой, твоим состоянием они не имеют.