Тремор - Каролина Эванс

Они рассказывали друг другу, что произошло с ними за месяц. Кирилл то и дело перебивал Таню. Говорил об альбоме, о людях, с которыми он познакомился в Лос-Анджелесе и обещал познакомить ее с ними. Потому что все они имели свои клубы, связи, яхты. С ними они проведут множество тусовок. Впереди яркая жизнь, и Кирилл во всех красках рассказывал о ней Тане. И она была рада за него. Лишь иногда отводила взгляд в сторону. Грустный, задумчивый. Но он не замечал этого. Лишь иногда спрашивал Таню о Мадриде, лагере, впечатлениях от поездки и ее успехах. Она говорила сбивчиво, торопясь, пытаясь донести лишь главное, потому что видела, как быстро его заинтересованный взгляд уходит в себя или вновь начинает метаться по стенам, искриться волнением, страстью, какой-то потаенной мыслью. От него исходило столько энергии, что Таня невольно сжималась, наблюдая это. А потом какой-то отстраненный, словно чужой, голос спрашивал ее о чем-то еще, и она продолжала рассказывать, тщетно пытаясь вновь вернуть его внимание.

— Ты меня не слушаешь, — с глубоким вздохом произнесла Таня.

Кирилл зажал лоб пальцами. Какое-то время он ничего не говорил. Покрасневшее лицо выдавало попытки заземлиться и вернуться в реальность. Тишина судорожно повисла в их комнате.

— Прости, — резко прервалась она.

— Я весь в своих мыслях, словно одержимый. Мне правда интересно, что произошло с тобой за этот месяц, просто я… Словно и не я вовсе.

— Давай погуляем? Ты весь горишь.

Кирилл кивнул, поцеловав ее руку. Она, как всегда безупречно чувствовала его.

Они поехали на Балтийскую. Выбор на нее пал довольно спонтанно. Название станции само выпало из Таниных губ, словно и не она произносила его. Кирилл согласился. Они ни разу не гуляли там вместе.

Ряд серых готических домов встречал их на другой стороне набережной. Отражался в полузамершей реке, почти сливаясь на ее волнах с тяжелым пасмурным небом. Людей почти не было рядом. Их неслаженный поток сновал у тротуара мимо ряда доходных домов, и не думая гулять в такую погоду вдоль набережной.

У нее шла лишь одна парочка. Высокий парень и девушка, всем телом прижавшаяся к нему. В одной руке он держал сигарету и стаканчик кофе, другой приобнимал ее. Как-то отстраненно, напряженно, словно позировал в подставной фотосессии лавстори. Но ни Таня, ни Кирилл не замечали этого. Они неспешно шли вдоль реки, смотря куда-то вдаль, где на фоне туч возвышались строительные краны, и говорили о том же, что и раньше. О прочитанных книгах, новинках музыки, кино, своих планах. Но не взахлеб как раньше, а как-то осторожно, подбирая каждое слово и интонацию, словно боясь спугнуть минуты единения, что с таким трудом выстраивались ими. Лишь один раз спокойствие сломилось в их голосе. Тогда речь зашла о Крис.

— Она рисует так, словно… Все знает, все чувствует, а ее техника безупречна. В интернете я узнала, что ее картины выставляются на лучших выставках мира с семнадцати лет. Семнадцати! Подумать только, когда я заканчивала школу, Крис уже объездила полмира и собрала половину международных премий. Иногда мне кажется, что она идеальная, даже слишком, словно не живая.

— Интересно. Надавала тебе столько советов, а узнаешь ты о ней из интернета.

— Просто Крис не любит говорить о себе.

Он усмехнулся.

— Что за бред? О себе не говорят только те, кому есть, что скрывать. Это проверенная истина.

Таня опустила взгляд. Слова все не шли к ней.

— Таких, как твоя Крис, я видел много раз. Мнят себя экспертами отношений, одеваются как для красных дорожек, а в душе пустота, полный ноль. Такие талантами не бывают. Обычно они находят себе богатого покровителя или просто добиваются успеха из-за красивого личика. Тут удивляться нечему. Настоящий талант ты, а не она. И мы оба знаем это.