Кэннон - Сабрина Пейдж

Я даже не пытаюсь объяснить, потому что мои родители никогда бы мне не поверили. Моя мать думает, что я соплячка избалованная деньгами и славой. Может, я и немного нахалка, но я не избалована этой жизнью. На самом деле всё с точностью до наоборот. Я измотана ею. Я должна быть на вершине счастья, имея за плечами три платиновых альбома и премию «Грэмми». Но в двадцать два я не должна чувствовать себя такой чертовски старой, такой чертовски усталой. У меня должен быть огонь в животе.

Так что, я думаю, усталость — это причина, по которой я ничего не говорю. Вместо этого сижу и свирепо смотрю на них, ожидая их вердикта. Я прокручиваю варианты в своей голове. Реабилитационный центр? Куда-нибудь съездить? Я принесу извинения за своё ужасное поведение и пообещаю звукозаписывающему лейблу, что им не придётся беспокоиться о том, что их белоснежная певица будет запятнана своими нехорошими друзьями.

Мой отчим наконец нарушает молчание.

— Лейбл согласился на решение, которое, как мы думаем, устроит всех, — говорит он. — Учитывая всё, что произошло, мы считаем, что тебе нужен кто-то, кто будет заботиться о твоих интересах, — он говорит это так, словно мы говорим о найме кого-то для управления моим портфелем акций. Но что они на самом деле предлагают — что они на самом деле приказывают — так это кому-то управлять мной.

— Новый менеджер, — решительно говорю я, глядя на своего нынешнего менеджера — мою мать.

— Не говори глупостей, — бормочет она, качая головой.

— Что тогда? — спрашиваю я. — Дизайнерский лечебный центр? Заявление для прессы о том, что я упала в обморок от истощения? — слова выходят более горькими, чем я хотела, чтобы они прозвучали, но я разочарована этой засадой.

Конечно, перерыв может быть именно тем, что мне нужно. Мысленно я представляю, как прямо сейчас встаю и выхожу из комнаты, собираю всё, что у меня есть, и просто возвращаюсь в Саванну, ко мне и моей гитаре. Чёрт, я могла бы играть на тротуаре, без бэк-вокалистов и танцоров, без смены костюмов и в другом городе каждую ночь, пока меня не развернёт так, что я не смогу нормально видеть.

Однако парень в костюме прав — звукозаписывающий лейбл будет играть жёстко. Они подадут на меня в суд за нарушение контракта и заберут всё, ради чего я работала.

Забавно, что происходит, когда ты возникаешь из ничего. Ничего не является последним местом, куда вам когда-либо захочется вернуться.

Я так поглощена своими мыслями, что даже не слышу голоса отчима, пока он не машет рукой прямо в поле моего зрения.

— Эддисон.

— Да.

— Лейбл согласился с этим планом. Хендрикс будет твоим новым телохранителем, — говорит он, и его голос набирает обороты. — Твой старый был уволен.

— Дэн уволен? — спрашиваю я. — Это не его вина, что я ходила в клуб прошлой ночью.

— Ему виднее, — отвечает полковник резким голосом. — Протоколы существуют не просто так. Ему следовало вытащить тебя оттуда побыстрее.

— Это нечестно по отношению к Дэну… — начинаю я, но мой отчим с силой опускает кулак на стол, и этот звук заставляет меня подпрыгнуть.

— Это нечестно по отношению ко мне — нанимать телохранителя, который так халатно относится к своим обязанностям, — говорит он. — Это сделано. Тебе нужен телохранитель, который не будет расслабляться. Особенно после проблемы со сталкером. Я верю, что Хендрикс не расслабится.

— Сталкер, — тупо повторяю я. Вряд ли это был преследователь, просто одержимый фанат, который прислал мне несколько чересчур рьяных писем. Всегда есть одержимые фанаты. Это не ново. Я так поглощена тем, что отчим говорит, что моему мозгу требуется минута, чтобы уловить более важную часть.

Хендрикс.

Я повторяю имя, которое не произносила уже много лет.

— Какой Хендрикс?

Действительно, какой Хендрикс? Я точно знаю, о ком он говорит. Есть ли на самом деле какой-нибудь другой Хендрикс?

Неужели это происходит?