Несносный босс - Надежда Борзакова

— Учитывая нашу систему безопасности, в подавляющем большинстве случаев груз никуда не исчез, а просто на каком-то этапе произошла ошибка. Поэтому, всегда сначала говорим клиенту, что уточним информацию, максимально тянем время. И ищем начиная с камер…

Я все говорила и говорила, позволив себе подольше. купаться в этом особенном чувстве триумфа, которое возникает когда решаешь какую-то архи-сложную задачу и все твое окружение смотрит на тебя с восхищением. Закончив, написала задачу сотруднику отдела бизнес-процессов дополнить соответствующий раздел новыми пунктами.

Из офиса уходила последней. Стандартной текучке плевать на форс-мажоры, она просто есть. И никуда не денется, пока не разберешься с ней. Когда шла мимо кабинета Тарновского, увидела, что дверь приоткрыта и внутри горит свет. Ускорившись, прошмыгнула мимо. Только и не хватало, чтоб заметил, что я еще здесь. Нажав кнопку лифта, стала топтаться возле, мысленно умоляю ленивую кабину ползти быстрее.

— Алена? Ты почему все еще здесь? — Тарновский подошел и стал чуть позади меня.

Каждой клеточкой кожи я чувствовала его взгляд. Он словно касался макушки, скул, губ, скользил по изгибу шеи к груди, скрытой только тонкой тканью блузки потому, что пальто я держала в руках, планируя надеть уже на улице.

— Из-за Поплавского работы скопилось много.

Приехал лифт. Мы вошли внутрь и Тарновский нажал кнопку первого этажа. Ну вот. Стой теперь и нюхай его парфюм, подло ссинергирующийся с запахом тела. Ссинергирующийся? Что? Есть вообще такое слово?

Лифт резко качнулся и остановился. Это Тарновский нажал на стоп.

— Попалась, — произнес он, плотоядно усмехаясь.

И, раньше, чем я успела хоть сообразить что ответить, прижал меня к стене и съел мои губы своими. Именно съел. Так не целуют. Так заставляют потерять голову, забирают дыхание, покоряют… Так присваивают.

Пальцы мужчины забрались мне в волосы, прижимая крепче. Другой рукой он скользнул по шее, плечу, спустился к талии, сминая, обжигая желанием, которым были пропитаны эти прикосновения и поцелуи.

— Ты не выйдешь из этого лифта, пока не согласишься сходить со мной на свидание, — прохрипел он, оторвавшись от моих губ.

— Что мне помешает согласиться и не пойти, Тарновский? — изо всех сил стараясь игнорировать то, как действует на меня близость его мощного, горячего, как печка, тела, выпалила я.

— То, что это будет сейчас, — ответил он.

Глава 31

Солнце медленно клонилось к горизонту, делая небо и речку сказочными. Сидя в мягком пледе у намытого яхтенного окна, я грела руку о стакан с глинтвейном и любовалась закатом. Сердце трепетало, а губы все еще горели после того поцелуя в лифте. И дышала я часто-часто, словно это случилось только что, а не примерно сорок минут назад, за которые Тарновский успел организовать нам эту белоснежную красавицу-яхту с вкуснейшим ужином из морепродуктов и ароматным глинтвейном в комплекте. Думать, что он готовился — бред. Так подгадать просто нереально, поэтому… Да, конечно, при наличии больших денег, можно все. Абсолютно все, кроме того, чтоб вот так угадать, чего бы именно мне хотелось. Какого вечера, где…

Помнит, что я люблю водные прогулки.

Сам Тарновский сидел в метре от меня и тоже любовался. Но не закатом, а мной. Не сводил с меня глаз и не замечать этого, как я делала раньше, попадая в его поле зрения, теперь было намного сложнее. Мы наедине. На яхте. В полумраке, нарушаемом лишь мягким светом свечей и закатными лучами.