Шалунья - Софи Ларк

Звуки, которые я издаю, нечеловеческие. Мои глаза закатываются назад. Все мое тело содрогается. Я лежу у него на коленях, как Пьета.

Он улыбается и медленно поглаживает меня, пока не погаснет последняя искра.

— Хорошая девочка. Это то, чего я хочу.

Я обмякла у него на коленях.

Но Рамзес не останавливается.

Его рука остается на месте, поглаживая глубокие, медленные круги вокруг моего клитора.

Я мягкая и опухшая, как синяк. Пульсирую от слишком хороших ощущений, смешанных со слишком большими.

Рамзес смотрит на меня сверху вниз, по его лицу разливается темное ликование. Он не лжет, он получает какое-то глубокое удовольствие от того, что смотрит, как я кончаю. В немного тревожной манере, как ученый, наблюдающий за экспериментом.

Я — Манхэттенский проект. Рамзес — двойник Оппенгеймера.

Волны снова нарастают, накатывают быстрее, чем я могла предположить.

Я уже чувствую тошнотворный ужас, словно это не последний раз и даже не близко к последнему.

Я не могу перевести дыхание, не могу сдержаться ни на секунду. Рамзес контролирует мою киску. Он вычисляет чит-коды быстрее, чем я успеваю их обрабатывать, его пальцы проверяют, а глаза следят за моим лицом.

Моя кожа — шелк и масло, складочки набухли и болят. Рамзес вводит в меня палец и дразнит мой клитор, пока он не становится твердым и пульсирующим, пока я не впиваюсь ногтями в его руку, цепляясь за него и хныча.

Он вводит один большой палец внутрь. Я настолько чувствительна по всему телу, что один-единственный палец кажется мне целым миром. Он вводит и выводит его на несколько миллиметров. Я сжимаюсь вокруг него, издавая звук, похожий на всхлип.

Он трахает меня пальцами, медленно и глубоко.

Я плыву, тону, плыву, зажатая под его рукой, полностью в его власти.

Его голос гипнотизирует. Он эхом отдается в моем мозгу.

— Я планировал заставить тебя ждать не меньше часа. Но как только я увидел тебя в этом костюме…

Он смотрит на меня сверху вниз, его улыбка сияет на моей коже.

— Я никогда не видел ничего настолько соблазнительного. Я должен был добраться сюда. Я, черт возьми, бежал.

Я вспоминаю Рамзеса, вбегающего в дверной проем, раскрасневшегося и вспотевшего, и быстро и сильно кончаю, сжимая его пальцы.

Он берет меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. — Ты останешься здесь, со мной.

Я тону в его глазах, в то время как мир разрывается на части и исчезает.

Рамзес — единственное, что остается непоколебимым, черная дыра, поглощающая все остальное.

Его пальцы проникают в те части меня, которых я никогда не касалась. Он находит место, перед которым я не могу устоять, и давит так, будто заставит меня кончить, пока это не убьет меня.

Это какая-то безумная пытка, когда каждый раз, когда я пытаюсь отстраниться, раствориться в ощущениях, Рамзес шлепает меня по щеке и возвращает обратно. Он фиксирует мой взгляд, заставляя меня чувствовать именно то, что он хочет, чтобы я чувствовала.

— Не смей сдерживаться. Я хочу, чтобы ты отдала мне все. Все. Покажи мне, как сильно ты этого хочешь. Покажи мне, как ты счастлива быть здесь, со мной.

Он засовывает пальцы глубоко, как крючок, и нажимает на кнопку снова, снова, снова, пока я смотрю ему в глаза, дрожа, дергаясь, умоляя.

— Это самое сложное, что ты можешь сделать? Я думал, ты лучшая — ты можешь кончить и сильнее. Да, ты можешь. Дай мне это, я чертовски хочу этого. Покажи мне, как сильно ты хочешь меня. Покажи, на что ты готова пойти, чтобы доставить мне удовольствие. Кончай, черт возьми.

Это попадает в яблочко.

Мой живот сжимается в одну точку, а затем взрывается. Это не кульминация — это детонация, взрыв в моей киске, как будто я что-то разорвала. Он рикошетом проносится по моему мозгу, уничтожая все на своем пути. Все, о чем я думаю, все, чего я хочу, все, чем я являюсь, исчезает.