Шалунья - Софи Ларк

И что он собирается делать? У него было целых три дня, чтобы дуться и строить планы.

Я выбрала нового клиента из списка, но еще не звонила ему. Рамзес держит меня на взводе и отвлекает.

И все же единственное, чего я с нетерпением жду на этой неделе, — это новой встречи с ним.

Я прижимаю ладони к щекам, лицо все еще пылает.

Как бы я хотела сейчас идти к нему домой…

Пять минут с его руками по передней части моих брюк, и мое сердце не билось бы так. Я бы получила то, что мне нужно, и смогла бы уснуть…

Хотела бы я нанять Рамзеса, чтобы он сделал то, что я хочу, на час…

Я смеюсь, действительно представляя себе это. Мои кроссовки стучат по тротуару, сумка подпрыгивает на заднице. Ночь пахнет открытыми пивными и гардениями. Я приближаюсь к своему дому.

Это мне нужен эскорт. Такой, как у Рамзеса… потому что я тоже не хочу сейчас оставаться одна.

Эта мысль промелькнула в моем мозгу как шутка, но когда мой ключ коснулся замка, она зазвенела в ушах как колокол:

Я не хочу быть одна прямо сейчас.

В моей квартире тихо, как в могиле.

Мозг все еще забит до отказа после сеанса. Я не кончила — ни разу. Большинство клиентов не такие, как Рамзес. Им плевать, если я кончаю.

У меня есть вибратор, даже несколько. Я могла бы позаботиться об этом ноющем зуде и отправить себя спать.

Вместо этого я достаю телефон.

Я пишу Рамзесу:

Я боюсь увидеть тебя завтра. Что ты планируешь?

Его ответ приходит с приятной быстротой:

Не бойся.

Это скорее приказ, чем заверение. Я все равно ухмыляюсь.

Я посылаю ответ:

Почему ты до сих пор не спишь?

Он отвечает так быстро, что, должно быть, сидит за клавиатурой.

Я всегда ложусь поздно.

Он выжидает, прежде чем добавить:

Ты сейчас дома?

Трудно определить тон по тексту, но это похоже на приглашение, а не на ревность.

Я отвечаю:

Просто раздеваюсь.

Я снимаю туфли и начинаю расстегивать пальто, чтобы это было правдой.

Я надеюсь, что Рамзес заглотит наживку.

Раздеваться перед камерой и трогать себя, пока Рамзес смотрит, будет гораздо веселее, чем делать это в одиночку.

Его ответ еще лучше:

Это будет завтра.

Иди и сделай это здесь.

Смеясь как идиотка, я хватаю свои туфли.

В 12:49 я уже у него дома.

11

РАМЗЕС

Я провожу утреннее совещание с Бриггсом и не могу перестать ухмыляться.

Это проблема, потому что утренняя беседа идет не очень хорошо, а ухмылка вызывает подозрения.

После третьей или четвертой порции плохих новостей Бриггс спрашивает: — Что с тобой происходит?

— Что ты имеешь в виду?

Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду, но Бриггса весело травить газом.

Я улыбаюсь так сильно, что щеки болят. Они не привыкли к таким упражнениям.

Бриггсу от этого очень неловко.

— Почему ты так счастлив?

Потому что прошлой ночью Блейк мяукала как котенок, скача на моем члене, и это заставило меня взорваться как Везувий.

Вслух я говорю: — Прекрасное утро.

— Хорошее утро? — Бриггс смотрит так, будто я говорю на суахили. — Ты что, издеваешься надо мной? Я что-то забыл? Ты действительно злишься?

— Ты выглядишь напряженным, — замечаю я, открывая все жалюзи. День действительно великолепный. Из моего кабинета открывается лучший вид в здании — почему я держу их закрытыми?

Входит моя помощница и начинает перечислять мои сообщения. Это идеально, потому что заставляет Бриггса замолчать, и я могу мысленно проанализировать основные моменты прошедшей ночи в блаженных подробностях.