Сегодня я с тобой - Мередит Блэкстоун

Он достает из кармана пластиковый корявый значок, явно купленный в магазине игрушек, и показывает мне. Убирает его обратно и садится на стул напротив. Опять решил поиграть, но я слишком зла, чтобы поддерживать его.

— Я опоздала на самолет, — говорю я.

Он отвечает:

— Я знаю.

— Я должна была лететь к своему жениху.

— Я знаю.

— Там был мой отец, и моя мама. Они теперь думают, что я наркодилер.

— Кстати об этом, — кивает он и с деловым видом сцепляет пальцы в замок. — Как вы объясните, что в вашем багаже было найдено полкило муки, смешанной с сахарной пудрой? Вы собрались готовить в самолете?

Я не выдерживаю и прыскаю, а потом принимаюсь нервно смеяться. Ну, за что он мне такой достался? И как мне теперь объясниться с папой? А с Джонатаном Брэдфордом младшим? Что я им скажу? Что реально продаю наркотики или что закрутила роман на стороне? Оба варианта одинаково плохи.

Отсмеявшись, я прочищаю горло коротким кашлем и подаюсь вперед. Серьезно заявляю:

— Это не мое. Меня подставили ваши коллеги.

Он прищуривается.

— Вы уверены? Мука высшего сорта да еще и с сахарной пудрой. Не знаю точно, но, возможно, моя племянница насыпала туда еще и крахмал. Простым полицейским она не по карману.

— О, как! Так, может, это ваша племянница меня и подставила? А ну признавайтесь, которая из тех двух мужчин в форме ваша племянница?

Джонни не выдерживает и прыскает со смеху. Почувствовав, что инициатива в моих руках, я продолжаю напирать:

— Или, может, это одна из ваших бывших подружек? Кто такие Эли Саммерс, Кэтрин О’Брайен и Салиша Ларсен, а? Что вы на это скажите, детектив?

Лицо Джонни моментально меняется. Он тяжело вздыхает и откидывается на спинку стула. Нервно постукивает пальцем по столу.

— Мы с Эли встречались почти год. Потом вдруг оказалось, что отец обещал ее какому-то другому парню да еще и девственницей. К моменту договора думать об этом было уже поздновато. Ее отец узнал обо мне, закатил скандал и сослал Эли в Италию. Мы переписывались какое-то время, но отношения на расстоянии сложно поддерживать долго. Я звал ее обратно в Америку, я сам был готов приехать к ней, но она сказала, что не готова идти против своей семьи. Не ради меня.

Внутри снова все вздрагивает, и я чувствую себя неловко. История звучит так, будто Джонни был по-настоящему влюблен в нее.

— Давно это было? — спрашиваю я.

— Да. Мы начали встречаться еще в школе. Когда я понял, что между нами все кончено, поступил в колледж и уехал в другой город. Мы не виделись и не общались после этого.

Я киваю. Эту историю понять не трудно. Папа дружит с Саммерсом, и взгляды на жизнь у них похожи. И Эли я понимаю. Именно в такой поганой ситуации теперь оказалась и я.

— С Кэтрин О’Брайен я не встречался, — продолжает Джонни. — То есть, мы разок сходили на свидание и у нее поехала крыша. Она начала звонить мне по сто раз на дню, приходила ко мне домой, сама познакомилась с моим отцом, выбрала себе свадебное платье, придумала имена нашим будущим детям, а когда я сказал ей, что не собираюсь жениться, она закатила скандал. Я вызвал полицию и больше ее не видел. Насколько мне известно, она лечится где-то в частной клинике. Но не я причина ее срыва. Она уже была со странностями.

— Ладно, — киваю я. Звучит достоверно. Не каждый парень способен так довести девушку, чтобы ее в лечебнице аж на полгода закрыли. Нервный срыв возможен, но полгода — это явно какая-то душевная болезнь. — Что на счет Салиши?

— Мы дружим, — просто отвечает Джонни.

— Дружите? То есть, до сих пор? — уточняю я.

— Да, — кивает Джонни. — Мы вместе учились в школе, крутились в одной компании и до сих пор поддерживаем связь.

— Она же сбежала из дома, — не понимаю я.