Всегда с тобой - Хармони Уэст

— А как же сообщения в личку? И почему они, похоже, охотятся только за мной?

— Они создали аккаунт примерно час назад. Вероятно, тебе просто не повезло, что ты первая цель. Я серьезно сомневаюсь, что тебе есть о чем беспокоиться. К завтрашнему дню им станет скучно, и они переключатся на кого-нибудь другого.

«Передай привет Натали от меня»

Если она не чувствует угрозы, то почему я должна это чувствовать?

Может быть, Натали права. Может быть, мне не о чем беспокоиться.

По дороге на работу я все пытаюсь послушать аудиокнигу фантастического романа, но слишком много отвлекающих факторов. Натали присылает мне кучу сообщений о какой-то грубой девчонке, которая взяла трубку, когда она звонила в зоопарк. Мама спрашивает, сколько я накопила на ноутбук и принадлежности для колледжа, потому что нам может понадобиться новый холодильник. Джордан не отвечает ни на одно из моих сообщений и не проверяет свои социальные сети. И СМС со скрытого аккаунта, которое я слишком напугана, чтобы открывать.

Я больше не могу выносить молчание Джордана. Я звоню ему. Телефон звонит. И снова звонит.

Он всегда отвечал, когда я звонила.

После седьмого гудка я нажимаю отбой. Но мне нужно поговорить с ним. По крайней мере, узнать, что с ним все в порядке.

Я нахожу номер его домашнего телефона в своих контактах и нажимаю "Позвонить".

— Алло? — Альт его мамы — это альт дружелюбного представителя службы поддержки клиентов.

— Здравствуйте, миссис Голдман. Это Мэдди. Джордан здесь?

— О, прости, дорогая. Он только что запрыгнул в душ. Я могу сказать ему, чтобы он позвонил тебе, когда освободится?

Значит, с ним все в порядке. Жив и здоров. Я должна испытывать облегчение.

Вместо этого какая-то часть меня раскалывается. Его не заставляли оставлять мои сообщения и звонки без ответа — он сам выбрал это.

— Спасибо. Это было бы здорово.

Я думала, что убедила Джордана в том, что между мной и Майлзом ничего не произошло. Но, возможно, его молчание более двадцати четырех часов означает, что он сомневается во мне, как и Натали.

Или Софи вернулась. Или она сказала ему, где она, и он планирует пойти побыть с ней.

В любом случае, он, вероятно, провел последние двадцать четыре часа, думая о том, чтобы порвать со мной, и именно поэтому он не разговаривает со мной. Он пытается понять, как и когда все прекратить.

От одной этой мысли моя грудь сильно, болезненно сжимается. Мы не можем сейчас расстаться. Не тогда, когда он только что подарил мне кольцо-обещание. Не тогда, когда через несколько месяцев мы будем учиться в одном университете на другом конце страны. Не тогда, когда мы будем жить в одной квартире. Не тогда, когда мы планируем все наше будущее вместе. Не тогда, когда мы идеально подходим друг другу.

В "Мариано" меня обдает запахом подгоревших тостов. Заняты только два столика и табурет, и все пятеро посетителей наблюдают за спором Мэйбл и Майлза за стойкой.

Пряди седеющих каштановых волос уже выбились из короткого хвостика Мэйбл, как будто она заканчивает двенадцатичасовую смену, а не открылась всего час назад. Майлз лениво набросил фартук на шею и даже не завязал его. Закаленные мускулы и намек на татуировку выглядывают из-под рукава его черной рубашки, а его лицо — пустая маска скуки.

Мэйбл машет перед ним в воздухе ломтиком подгоревшего тоста.

— Насколько сложно приготовить хлеб?

— Говорю тебе, у тебя поджарился тостер.

Мужчина на табурете с седыми волосами и отвисшими челюстями кричит:

— Тостеры не поджариваются, сынок. Тостеры… Ну, они поджаривают.

Майлз проводит рукой по лицу.

Мэйбл бросает подгоревший тост на тарелку.

— Я должна нанять его!

— Эм. — Я надеваю фартук, не уверенная, что действительно хочу участвовать в этом. — Я могу приготовить тост.