Всегда с тобой - Хармони Уэст

— Поверь мне, я профессионал. Мама и Софи постоянно заставляли меня расчесывать им волосы, когда я был ребенком.

— Я не лягу с тобой в постель.

Он ухмыляется.

— Боишься того, что ты сделаешь?

— Да. Я могла бы ударить тебя кулаком или коленом в пах.

— Я буду расчесывать тебе волосы. Совершенно невинно. Я больше нигде к тебе не прикоснусь, пока ты меня не попросишь.

Пока. Самоуверенный сукин сын.

Я фыркаю.

— Тебе лучше не тянуть, — предупреждаю я его и сажусь у него между ног.

Его колени раздвинуты достаточно далеко, чтобы мы не соприкасались. Только его рука на моей голове, он держит меня на удивление нежно, нежно проводя щеткой по моим волосам. Мурашки пробегают от кожи головы до пальцев ног. Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то расчесывал мои волосы. Ни один парень определенно мне этого никогда не делал.

Я с трудом сглатываю и продолжаю говорить, потому что если я этого не сделаю, то могу прислониться к нему спиной.

— Почему все говорят, что вы с Софи не ладили?

Вместо того, чтобы защищаться, как я ожидаю, он фыркает.

— Потому что мы были братом и сестрой, родившимися с разницей меньше года. Никто лучше не знает, как нажимать на твои кнопки. Она проникла под мою кожу; я проник под ее. Не помогло и то, что мы были такими разными. Мы ни в чем не могли согласиться. Даже не знали, какую пиццу заказать.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не любитель пиццы с ананасами.

— Черт возьми, нет. Я не псих.

Это вызывает улыбку на моем лице. Пока я не вспоминаю, что Лив сказала о нем.

— Лив, похоже, считала твои аргументы более серьезными, чем начинка для пиццы.

— Лив ни хрена не знает. И она была верна ей до мозга костей. Она всегда принимала сторону Софи, даже если в половине случаев именно она затевала всякую хрень. Я знаю, что Лив покупается на всю эту чушь в СМИ и Интернете, в которую я вовлечен. Но мне не нужно тратить время на то, чтобы доказывать ей свою правоту. Или кому-либо еще. Просто нужно найти мою сестру и подонка, который следил за ней.

— Так что же изменилось? Почему Софи хотела, чтобы ты пошел с ней на вечеринку Джордана, если вы двое не ладили?

Он пожимает плечами.

— Она изменилась. Она поняла, что не должна была обвинять меня в разводе наших родителей, и тогда началось преследование. Я был нужен ей. Дерьмово, что потребовалось что-то подобное, чтобы мы оказались в одной команде. — Его рот кривится от сожаления.

Наконец-то он начал возвращать свою сестру. А потом ее снова оттащили от него.

— Я собираюсь попытаться поговорить с Эш, — говорю я ему. — Я действительно думаю, что она преследует меня, и если это так, может быть, я смогу заставить ее расколоться и рассказать мне, что она знает о Софи.

Майлз убирает волосы с моей шеи, касаясь кожи, и я ничего не могу с собой поделать — меня бросает в дрожь. Я практически слышу, как он сдерживает довольный смешок. Он заканчивает расчесывать мне волосы, и я быстро соскальзываю с кровати и хватаю свою книгу, прежде чем он сможет начать читать ее снова.

— Давай, — притворно скулит он. — Мне нужна новая книга. Я прочитал все свои по пять раз.

Неохотно я направляюсь к своей книжной полке и просматриваю корешки. Я достаю "Гордость и предубеждение" и отдаю ее ему. Книга, написанная на английском языке 1800-х годов, должна занять его и на некоторое время отвлечь от меня.

Прежде чем он успевает взять ее, я прижимаю книгу в мягкой обложке к груди.

— Это моя любимая книга, — говорю я ему. — Так что, если ты испортишь хотя бы одну страницу, я сожгу все книги в твоей комнате.

Он преувеличенно тяжело вздыхает.

— Ты не стала бы.

— Попробуй и узнаешь.

Он издает удивленный, искренний смех, и я ненавижу то, как от этого у меня сводит пальцы на ногах.

— Ты шутишь, да? Эта штука разваливается на части.