Бунтарка - Линетт Тиган

— Мы как раз только что говорили о тебе, Василиса. Татьяна… Андреевна очень хорошо отзывается о тебе и рассказала о том, как ты получаешь только превосходно по экономике. Я очень горжусь тобой, принцесса, — он целует меня в щеку. — Вы можете развлекаться дальше, но прошу быть аккуратней с публикой, — он несколько предупреждающе смотрит на меня, судорожно кивающую и покрасневшую, затем за Бессонова, который понимающе кивнул моему отцу.

— Я был весьма неосторожен. Прошу извинения, Антон Михайлович, — Кир, принял слова отца довольно серьезно, отчего мой папа ему улыбается ему.

Кирилл Бессонов просто наглый льстец!

— Василёк, поговорим дома, ладно? У меня к Татьяне… Алексеевне есть важное дело, поэтому мы пойдем, — он ещё раз кивает, будто нервничает и ведет женщину к дальним столикам, которая впервые выглядит… Иначе, что ли?

Она снова распустила волосы? На ней сегодня изумрудное обтягивающее платье, которое она ни разу не надевала на учебу… Волосы завиты, подколоты, а макияж хоть и сдержан, но обычно она не красится. А факт, который оказался гвоздем программы — Татьяна Александровна даже не заикнулась о нашем прогуле…

Как-то всё это слишком странно и неуместно, что ли… И надо будет папе подсказать или вообще выучить отчество моего преподавателя. И почему она сама не справляет?

— Мороженое? — напоминает Кир.

— Что-то аппетит пропал. Может, прогуляемся? Погода сегодня солнечная и теплая, — я допиваю сок, желая побыстрее уйти из кафе, в котором мой отец с моей преподавательницей, причем заставшие нас с Киром едва что не целующимися.

Это ужасно странно, на самом деле.

Последний раз смотрю в сторону отца и женщины, которая стала слишком привлекательной и дружелюбной. Смотрю с сомнением, когда им подают пирожное и кофе. Мой папа мягко улыбается этой женщине, в то время… Как она сама примеряет на своем вечно недовольном лице нежную улыбку, с опущенными глазами что-то рассказывая.

Конечно, я насторожилась такой ситуации, но разве отца и мою преподавательницу что-то могло связывать кроме моей учебы?

— Ты в порядке? — спрашивает парень.

— Да, конечно. Пойдем.

Когда мы выходим из кафе, рука Кирилла касается моей, сразу же переплетая наши пальцы. Я удивленно вскидываю брови.

— Что? — он заглядывает в мои глаза.

— Ничего, — я крепче сжимаю его ладонь, не собираясь его выпускать из своей хватки. Кир довольно улыбается. — Пойдем к воде.

* * *

Я прихожу домой ближе к вечеру. Настроение — любить и обожать. Телу хочется порхать, пока губы красные от требовательных поцелуев Кирилла Бессонова. Когда захожу в дом, прижимаюсь к входной двери и глупо улыбаюсь, прикрываю глаза.

Сердце распирает от легкости и счастья. Этот день, как и вчерашний, навсегда останется в моей памяти. Хотя, думаю, что рядом с Кириллом каждый день будет запоминающимся и ярким. Аня была права — мы подходим друг другу, и я нравлюсь парню такая, как я есть.

— Василиса, — я открываю глаза, когда слышу маму и её шаги.

— Привет, мамочка, — мои щеки уже болят от улыбки, но она не сходит с моего лица. — Как прошёл твой день на работе?

Я скидываю с плеча рюкзак и разуваюсь. Буквально порхаю к маме и целую её в щеку.

— Ты пришла из университета? — допытывается мама.

— Да, но я с Кириллом задержалась. Мы поработали немного над нашим курсовым проектом, — в этот раз уже говорю правду, но щеки всё равно горят, когда вспоминаю наше уединение за проектом.

Этот паршивец так часто меня отвлекал, что мы едва написали что-то стоящее.

Перед тем, как закончить, Бессонов пообещал поработать над курсовым сам. Я его слишком отвлекаю, как он сказал. Ещё кто кого! Его руки всё время были на мне, а горячие губы осыпали все доступные участки кожи.

— И ты ходила в этом в университет? — брови мамы строго сдвигаются к переносице.