Хендрикс - Келси Клейтон

Мои слова должны были причинить ей боль или, по крайней мере, заставить ее уйти, но она просто улыбается мне. — О, так я виновата прямо сейчас? Ладно.

Мэдди знает меня достаточно долго, чтобы знать, что, когда я в таком настроении, с моих губ слетают вещи, которые я не обязательно имею в виду. Однако, это также позволяет ей не уходить, когда ей явно не рады прямо сейчас. Я не знаю, хорошо это или плохо.

Я игнорирую ее всегда такое беззаботное отношение и делаю все возможное, чтобы спасти тесто для печенья. К счастью, в рецепте требуется только одно яйцо.

Выпечка - это всегда то, что я делаю, когда я чем-то расстроена или зла. Не то чтобы это меня успокаивало, но отвлекало достаточно, чтобы удержать от поступков, о которых я могу пожалеть в будущем – например, позвонить Колби и сказать ему, чтобы он держался подальше от Бренны и меня до конца наших жизней.

— О, печенье! — Взволнованно говорит Бренна и протягивает руку, чтобы взять немного теста из миски.

— Бренна, не трогай это.

Она не слушает и, пытаясь взять немного, сбивает миску прямо со стойки. Все это разбивается вдребезги на полу, и керамика разлетается повсюду. Я резко оборачиваюсь на шум и свирепо смотрю на свою дочь.

— Теперь посмотри, что ты наделала! — кричу я. — Ты что, не слушаешь? Я сказала не трогать это!

Ее глаза мгновенно начинают слезиться, и она быстро убегает. Я слабо слышу звук ее рыданий, когда она взбегает по лестнице. Я запускаю пальцы в волосы и тяну, прежде чем осознаю, что тесто для печенья у меня по всем рукам. Отлично, просто сегодня еще кое-что пошло не так.

— Ладно, хватит быть стервой, — говорит мне Мэдди.

Я, прищурившись, смотрю на нее. — Как ты меня только что назвала?

— Ты слышал меня. Стерва, — говорит она так, словно это богом забытая правда. — Ты злишься, но вымещаешь это не на тех людях.

Из моего рта вырывается сухой смешок. — Ну и что? Мне вместо этого пойти наорать на Колби?

— Нет, потому что он тоже не виноват.

За все время, что я знаю свою лучшую подругу, мне никогда так сильно не хотелось дать ей пощечину. — О, неужели?

Она пожимает плечами. — Ты злишься на себя. Ты поняла, что сделала что-то не так и что причинило боль Бренне, не рассказав ему о ней, когда была беременна.

— Он сменил номер своего телефона!

— О, пожалуйста. У тебя были способы связаться с ним, если ты действительно хотела, и ты это знаешь. — Она встает и подходит, чтобы помочь мне убрать с пола разбитую миску. — Я не подталкивала тебя к этому, потому что считала, что ты поступаешь правильно, или ты боялась, что он попросит тебя сделать аборт. Но теперь? Единственное, что имеет значение, - это Бренна и ее счастье. Если это Колби, то это как раз то, с чем тебе придется иметь дело.

В глубине души я знаю, что она права. И все равно, я в ужасе. — Я не хочу, чтобы он причинил ей боль. Прямо сейчас он просто мамин друг, но как только он станет ее отцом, у него появится способность нанести непоправимый ущерб.

Мэдди обнимает меня и притягивает ближе. — Что ж, тогда хорошо, что у нее есть обалденная мама, которая всегда рядом с ней. С ней всегда будет в порядке, пока у нее есть ты.

Я позволяю ей утешить меня, и когда мы расстаемся, я вздыхаю. — Я должна пойти посмотреть, все ли с ней в порядке.

— Я знаю. — Она улыбается. — Иди. Я тут справлюсь.

***

Проходит два дня, а я игнорирую каждый телефонный звонок Колби. Дело не в том, что я все еще злюсь на него. После разговора с Мэдди я поняла, что в его словах есть смысл. Нет, причина, по которой я не отвечаю, в том, что я боюсь того, что произойдет, если я это сделаю. Он очень ясно дал понять в субботу утром, чего он хочет, и я не думаю, что это то, от чего он собирается отказаться в ближайшее время.