Капкан - Одри Раш

Его слова вибрируют во мне, низкие и мелодичные, как музыка, играющая в глубине бара. Веревка обвивает мою шею, почти как цепь для удушения, но на этот раз она не металлическая, а грубая, как веревка. Он затягивает ее, как поводок на моей шее.

Я ползу за ним по пустырю. Каждый раз, когда я двигаю коленями, они болят так, словно ножи вонзаются в мою кожу. Это чертовски больно. На моей шее петля, мои колени пронзает боль, и я так уверена, что мои колени кровоточат. Неважно, как медленно или быстро он идет, я истекаю кровью из-за него, но я не чувствую его. Я могу чувствовать только его веревку. Я так одинока. Ползущая. Не зная, где он.

Почему он не прикасается ко мне? Почему я позволяю ему так поступать со мной? Он способен разрушить мою жизнь. Петля затягивается у меня на шее, перекрывая доступ к воздуху, и давление на моём лице нарастает, кожа растягивается и отекает. Но Кэш отпускает петлю, ослабляя веревку, затем укладывает меня на холодную металлическую поверхность. Я прикасаюсь к краям, пытаясь понять, что это такое; это складной стул. Жидкость стекает по моим коленям к икрам, и я знаю, что права.

Мои колени кровоточат. Он хочет, чтобы у меня текла кровь? Он привязывает веревку к чему-то, к своей машине?

Затем он раздвигает мои ноги, заставляя меня раскрыться. Несколько секунд спустя он тянет мои бедра вперед, его руки обхватывают их, приподнимая меня ровно так, чтобы я оседлала его. Он опускает меня вниз, прямо на свой член.

Я сглатываю, сдерживая крик. Его бедра двигаются по кругу, а его член кружит внутри меня, растягивая меня. Он вынимает одну из затычек для ушей.

— Кричи сколько хочешь. — говорит он. — Никто не услышит тебя. Покажи мне, какая ты чертовски дикая. Покажи мне, что ты моя маленькая, развратная куколка для траха. Что ты всего лишь горячая маленькая киска, которую я могу использовать. И, черт возьми, Ремеди, я собираюсь использовать тебя до тех пор, пока не останется ничего, что можно было бы трахнуть.

Его ногти впиваются в мои бедра, когда он отодвигает стул назад, петля затягивается вокруг моей шеи.

— Что ты делаешь? — кричу я.

— Ты готова умереть, ради того, чтобы трахнуть меня? — спрашивает он.

Я хнычу, не уверенная, о чем он говорит, но веревка все туже затягивается вокруг моей шеи, и я продолжаю двигать бедрами, пытаясь сесть на его член.

— Черт возьми, Ремеди. Ты чувствуешь, какой я твердый для тебя? Ты такая тугая, что причиняешь боль, но я все еще не могу насытиться тобой. — рычит он, хотя в его улыбке ясно читается первобытный голод. — Когда ты в таком состоянии, ты ничего не можешь сделать. Ты ничего не видишь и не слышишь. И если ты издашь хоть звук, тебя никто не услышит. Ты всего лишь моя маленькая куколка для траха.

Он снова вдавливает затычку в ухо и трахает меня сильнее. Мое тело подпрыгивает вверх-вниз на его члене, каждый кусочек плоти дрожит, словно он не может трахнуть меня достаточно сильно.

Я больше не человек.

Я объект.

Игрушка.

Кукла.

Лишь маленький кусочек задницы для него. И я так сильно это ненавижу, но всё равно хочу этого.

Его член разрывает меня на части, толчок за толчком, пока слезы катятся по моим щекам, смешиваясь с потом. Все, что я слышу, это собственное стук сердца, пока его слова повторяются у меня в голове.

«Ты ничего не можешь сделать. Никто не услышит, как ты кричишь. Ты всего лишь моя маленькая куколка для траха.»

Его руки обхватывают меня, а рот впивается в мою шею и тяжелое дыхание касается моей кожи. Я провожу кончиками пальцев по его непослушным волосам на груди. Его мышцы напрягаются, когда он трахает меня, а пульс бьется в такт с моим, пока мы не синхронизируемся, и нет никакой разницы между тем, чего хочу я, и тем, чего он хочет.