Княжна - Кристина Дубравина

— Будьте осторожны, я тут заколола немного булавками. Не уколитесь. Если будет тесно, то снимем их. Нет — ещё ушьём. А так, шов я поправила. Давайте, через ноги наденем, лямки поправьте…

Аня слушалась, аккуратно руки крутила, чтоб бретели на плечи надеть. Ткань атласная казалась чуть холодной от вентилятора. Голая до самых лопаток спина покрылась мурашками ни то от касаний щекочущих легким морозцем, ни то от вида самого платья, которое Князевой, чего уж там говорить, нравилось очень.

Анна к зеркалу подошла, в глади за спиной заметив, как Сурикова хлопнула в ладоши, руки к лицу прижала. Девушка могла даже понять восторг Олин; она сама себе нравилась бескрайне.

Ткань по цвету была серо-голубой, напоминающей Князевой пену моря, в дали которого начиналась буря, и переливалась дорого. Девушка даже на носки привстала, представляя себя сразу на каблуках — таких же новых, каким было её платье.

Князева на себя со спины посмотрела, а сама представила, как на себя завтра так же с зеркала в ресторане взглянет. И довольна останется. Довольна, несмотря на то, что официанты могут не совсем правильно вечерние посиделки красиво одетых дам за столиком на двоих расценить.

Анна улыбнулась отражению. Князева с другой стороны зеркала улыбнулась ей в ответ.

Она не хотела пышного празднования — мало того, что большие компании не для Анны были, да и дорого вышло бы празднование её дня рождения на всю бригаду, Тамару и, вероятно, Людмилу, которая за Космосом ходила чуть ли не хвостом. Пчёла, когда услышал, захотел рассмеяться, — мол, деньги не проблема — но противиться Князевой не стал; её же праздник, в конце концов.

Витя только попросил долго не засиживаться — сказал, что у именинницы вечер украсть хочет. Для себя. И неё. Так прямо и произнёс, выбивая у лежащей подле него Анны воздух из лёгких.

Девушка улыбнулась ещё шире.

Ольга за её спиной улыбку, от которой в уголках глаз появились складочки, спрятала за ладонями. Потом подошла. На плечи с тоненькими лямками облокотилась:

— Анютик, просто высший пилотаж!.. — Сурикова обернулась к скромно улыбающейся Наталье, которая едва слышно поддакивала комплиментам Ольги и исподлобья смотрела на Князеву. Ни то ненамеренно, ни то специально, Белова кинула выразительно-едкое:

— Инга, всё-таки, хороших мастеров к себе набирает. Если бы ещё швы сразу правильно подбирали, то цены бы им не было.

— Ольга! — шикнула Анна, так и не отводя взора от отражения, которого не могла признать своим. Глоток воздуха от удовольствия стал казаться девушке настоящей благодатью; она на побледневшую швею посмотрела и сказала, успокаивая:

— Мне нравится.

— Вам очень идёт этот цвет, — признала всё-таки Наташа и, обогнув Сурикову так, будто она наброситься могла, подошла к Ане. — Тогда я убираю булавки? Или ещё чуточку ушить?

— Ушить.

Швея расстегнула замок на платье, спрятавшийся с левого бока Аниного костюма. По локтям снова прошлась дрожь, отчего кожа стала напоминать гусиную. Ольга помогла халат накинуть, за руку приобняла, спуская Князеву с подиума, заводя за ширму, за которой пряталась одежда Ани.

Девушка быстро просунула ноги в чёрную юбку, застегнула первые пуговицы. Потом надела тоненький пуловер; в соседней комнате снова застучала машинка, вышивающая на атласе последние штрихи.

Белова за ширмой протянула выразительно:

— Очень красиво. Все оценят.

Анна поняла явно, кого Оля под «всеми» подразумевала, и обрадовалась, что пряталась от подруги за ширмой. Белова не заметила ни покрасневших щёк, ни взгляда, уткнувшегося в левый нижний угол.

Москва теплом дышала, как в мае. Князевой оттого тоже было хорошо.