Княжна - Кристина Дубравина

А пристрастия к большой политике у Саши никогда не было.

И, вообще, весь день начался отвратительно! Князева могла бы сказать, что встала не с той ноги, если бы имела плохую привычку оправдывать свои проблемы подобной дурью. Чья-то машина во дворе заорала сигнализацией, разбудив на три часа раньше положенного. Но, даже имея лишнее время для сборов, Анна умудрилась одеться и накраситься ровно к тому моменту, когда за ней приехала машина Космоса с самим Холмогоровым за рулём. Волосы Князевой не просохли, отчего пришлось заколоть их наверх, и помада красная смазалась, о чём Ане крайне деликатно сказала Тома Филатова.

Но на сырые пряди и неровный контур помады ещё можно было закрыть глаза. Только вот, когда приглашенные гости перебрались из дворца бракосочетания в вызывающе дорогой ресторан, когда с пугающей периодичностью в десять-двенадцать минут новой семье Беловых — точнее, её главе — делали поражающие свой роскошью подношения, Анна сложила кусочки паззла воедино.

Её двоюродный братец — рэкетир и бандит.

От этого перед глазами заплясали, мерцая, бледные мушки. Князева решила пропустить несколько тостов за здоровье и счастье молодых и сидела во время подачи первого блюда тихо, склонив голову к почти полной тарелке.

Она бросила на Белова беглый взгляд и поклясться была готова, что за тенью Сашки отбросилась вторая — страшная, огромная, чёрная, как его делишки. А потом взгляд подняла и осознала, что такие же тени, подобно доппельгангерам, нависали над каждым присутствующим, кружась и дымясь темными контурами. Вот откуда у девушки молодой, сидящей от Князевой в трёх местах, колье с такими крупными изумрудами? Откуда деньги на него взяла в период, знаменующийся предкризисным? Заработала? Чем, Господи прости?

Аня дёрнулась, едва не подскакивая на месте, и резко обернулась за спину, словно думала и за собственными плечами увидеть ночной силуэт, собравший в себя все её грехи.

Но за Князевой никого не оказалось.

Что, она, выходит, святая?

«Да!» — вскрикнула какая-то её часть, едва сдерживаясь, чтобы не схватиться за край тарелки, не кинуть фаянсом в стену с высокими колоннами. «По сравнению со всеми присутствующими, вероятно, святая. Потому что не убивала никого, не «крышевала» за бабки безумные!»

— Анька, — позвала Князеву вдруг шёпотом мама, перевалившись через Космоса и Филатова, уже набравшихся почти в «зю-зю», как любил говорить её преподаватель по философии. — Ты чего, как неродная сидишь?

— Выпила много, — соврала девушка и поняла, что ложь далась уж удивительно легко. — Пока не хочу ничего есть.

— Ну, ты смотри, — покачала головой тётя Катя и пальцем чуть потрясла, отчего Анне глаза к потолку захотелось закатить. Мама так обычно говорила, рукой качала, когда ей было меньше двенадцати, и сейчас, равно как и восемь лет назад, раздражение от отчитывающей манеры неприятно сдавливало лёгкие.

А мама продолжала:

— Не обижай Сашку. Скоро ещё рыбу принесут, вот такую!.. — и развела руки в стороны, едва не заезжая Пчёлкину, опустошающему уже третью рюмку коньяка, по лицу. Девушка едва сдержалась, чтоб не фыркнуть со смеху, но хохот быстро встрял в горле остроконечным комом.

— Неужели не попробуешь?

— Попробую, — буркнула Анна, но быстро для себя решила, что в туалете спрячется до самого десерта. Потом, при танцах, тихонько смоется на улицу, где постоит и воздухом подышит до тех пор, пока бандиты и их проститутки не начнут разъезжаться.

Раньше, чем со стороны кухни показались официанты, вкатывающие под оглушительные аплодисменты еду, Князева всё-таки поднялась с места. Она почувствовала, как на полуобнаженные лопатки вешались чужие взгляды, почти что злые, и шла, умоляя судьбу, чтобы никто не окликнул её сейчас — в миг, когда неистово злилась на любое слово в свой адрес.