Княжна - Кристина Дубравина

Из пачки Витя вытащил шестую за полтора часа сигарету. В VIР-зоне ночного клуба с пафосным названием, какого Пчёла не удосужился запомнить, зазвенела трубка Саши, по размеру напоминающая шлакоблок. Белый посмотрел на стопку с водкой, к какой решил не притрагиваться до окончания переговоров, и потом, словно выплыв из забытья, вскинул голову, взял.

Витя затянулся глубоко в себя, горче делая слюну. Легкие сжались до размера кулака, когда Белов стал слушать говорящих, не говоря ни слова.

Кто? Кос с Делажем на борту? Или Филатов, подъезжающий к клубу с Аней? Оба варианта ему не нравились совершенно — до трясучки в поджилках. С Князевой он не знал, как объясниться, и даже выкуренные чуть ли не подряд сигареты ему ответа, подсказки не дали. И француза видеть теперь тоже не хотелось: слишком много проблем было от Амори.

Да и, чего уж там, беседовать с ним было бы не о чем без человека, говорящего по-французски.

Пчёла стряхнул прогоревший табак, скрывая дно пепельницы тонким слоем пыли, и обернулся к Саше. У Белого профиль остался таким же напряженным, и, казалось, даже грудь перестала от дыхания подниматься.

Витя снова затянулся, думая глушить мысли никотином.

Белов был прав: им нужен был человек, способный донести Делажу, чего бригада от него хотела. Но и себя Пчёла не считал виноватым; им нужен переводчик, да, не поспоришь, но Анна им становиться не должна была.

Не она, не сегодня, не так внезапно… Не её это. Князева боится структуры, в которой замешан Витя, её двоюродный брат, и не хочет в неё вливаться крепче, чем уже впутана сейчас.

И Белов знал это. Но сам же своим решением спасти переговоры только сильнее затягивал сестру в криминал, от которого у неё, в лучшем случае, мысли из головы улетали.

И это Пчёлкина злило до сих пор — злило так же сильно, как его собственная беспомощность.

Клубная аппаратура, едва ли освещающая зал для особо важных персон, мигала то белым, то синим цветом, когда Белов наконец сказал в телефон:

— Понял тебя. Чуть скорость сбавь. Не приехали пока.

«С Косом» — понял Пчёла. Радовался ли тому, что именно Холмогоров звонил? Витя не знал. Он потянулся к квадратному стакану с виски, который считал не более чем распиаренной версией привычного коньяка, но быстро отбросил руку.

Ему сегодня ещё за руль — по крайней мере, в идеале.

Саша ещё немного Холмогорова послушал, — тот, вероятно, шепотом объяснял, что сильно тормозить тоже не мог, — но ничего больше Космосу не сказал. Только сбросил и поправил рукава, какие решил всё-таки закатать.

— Где они? — спросил Витя. Сам удивился, каким упавшим стал голос. Хотелось верить, что от сигарет. Стоило, наверно, потушить окурок, но мужчина ещё одну затяжку смог выкурить.

Саня дёрнул щекой, словно кто-то потянул на себя невидимую нитку у самого уголка его рта, и сказал:

— У Склифа уже.

Сука, близко. Валера мог не успеть приехать до кортежа Делажа. Да если бы и успел, то навряд ли бы им троим хватило пяти минут, чтобы Анну в курс дела ввести, уговорить провести переговоры, и, чего уж там, успокоить.

Пчёла бы себя обманул, если б той необходимости не признал.

— Может, на Садовом в пробке встанут, — предположил Пчёла, не зная, кого утешить пытался.

Внутренности тряслись в такт битам, оглушающих парней и девушек в общем зале — представителей «золотой» молодёжи, способной оплатить свои выходные в одном из лучших ночных клубов столицы, но не «платиновых» детей, каким бы хватило средств на аренду отдельного зала, в котором можно и потанцевать, и покурить, и на мягких диванах полизаться в стельку пьяными.

Удары колонок доходили до мужчины по полу, отчего мелко дрожал алкоголь в рюмках и стаканах.

Белый снова усмехнулся уголком губ и откинулся на бархатную спинку софы, постукивая по полу широко разведёнными ногами:

— Главное, чтобы Фил на Патриках не встрял.