Княжна - Кристина Дубравина

— Здорово же ты, Анька, устроилась!..

Князева пощечину себе мысленную залепила, чтобы не скривиться в отвращении; подобной формой имени она позволяла пользоваться только Саше Белову, который всегда её с братской любовью так кликал, и маме, которую отучать от дурной привычки было попросту бесполезно.

Бек продолжил, не заметив на лице её каких-то бросающихся в глаза изменений:

— Мы изначально подумали, что Вагнер себе очередную штучку из борделя притащил. А он, оказывается, с высоко поставленным лицом базарил!..

— Да ладно бы просто представитель режиссуры… — поддакнул безымянный бандит и, не спрашивая разрешения Князевой, достал из кармана кожаной куртки пачку сигарет. Анна мельком зацепилась за название — «Беломорканал».

Ну и дрянь.

Мужик чиркнул зажигалкой и сделал первую затяжку, отравляя воздух горьким дымом. Девушка рук, сложенных вместе, не разъединила, но так и захотела сжать меж пальцев лист бумаги или зубочистку, какую разломала бы напополам.

— Она ещё и Белому родня, — закончил мысль свою бандюган и взором скользким, будто проверяющим, посмотрел в лицо Анны.

У той дрогнули поджилки, отчего колено дёрнулось, будто ломаясь; она всеми силами впилась зубами во внутреннюю сторону щеки.

Значит, они не только имя её знали. Они куда более серьезную информацию нашли, какая была чуть ли не главным козырем Князевой.

Они знали о Саше. И, вероятно, о Вите тоже знали…

«Вот паскуды!..»

Курящий бандит опять затянулся, табачным дымом пропитывая ткани дивана, и оглянулся в поисках пепельницы. На Князеву повернулся, спросил почти буднично:

— Бычковальница есть?

Анна выдержала, как для приличия, в ответном напряжении паузу. Во рту изнутри щека заболела, когда девушка расслабила-таки челюсти и произнесла голосом, какого бы себе не приписала никогда:

— Нет.

— Жаль, — отпятил нижнюю губу бандит без особого разочарования и стряхнул пепел в чашку, из которой Аня пила утренний кофе. Прогоревший табак поплыл «брусочком» в остывшем напитке, и Князеву отчего-то передёрнуло.

Изнутри будто кнутом огладило.

— Да, тот ещё раритет, — хмыкнул Бек, подыгрывая своей «шестёрке» в импровизированном спектакле. — Ты, Анька, скажи, в кого пошла — в мамку или батьку? — и до того, как девушка хоть что успела подумать, что будет правильнее сказать, махнул рукой:

— Не говори только, что в Белого, не поверю. Он чёрт, каких в Аду не сыщешь. А ты не похожа на него.

Князева помолчала недолго в попытке понять, к чему её подвести хотели, но мысли были слишком быстры, слишком проворны. Какие-либо причинно-следственные связи вылетали из головы девушки ровно за секунду до того, как она за них успевала схватиться.

Она проговорила, как листья не шелестели:

— В отца пошла.

— А, в мертвого мента-то, Игоря Князева? — уточнил Жук за её спиной так, что Анна на миг окаменела.

Упоминание смерти отца уже как лет пятнадцать не вызывало истерики и слёз, бегущих по щекам, но в тот миг было ударом под дых, от которого Князева чуть ли пополам не согнулась.

Они, сука, знали даже это.

— В него, — ответила девушка. Какой-то особо чувствительный нерв разорвался, оставив после себя тысячи искрящих дендритов, и она тогда резко откинулась на спинку кресла.

Жук переглянулся с Кроной, сделавшим третью затяжку. Оба друг друга поняли.

— Ну, в это верю, — благосклонно кивнул Бек. — Может, и похожа, сравнить мы уже не сможем. Красавица, — вдруг в почти искренней ласке протянул мужчина, чем качнул здорово Анино сознание, вынудив чуть ли не впервые искренне напугаться банального домогательства.

Нутро скрутилось в узел, что по крепости и запутанности своей напоминал морской.

— Фигурка сладенькая, личико милое, с изюминкой… — цокал, как в удовольствии языком, главарь, а потом вдруг в лоб ей выстрелил словами:

— Не удивительно, что Пчёла тебя себе урвал. Он на баб симпатичных очень падок.