Княжна - Кристина Дубравина

— Спасибо, — сухо поблагодарила Анна, снова назад откинулась. Заколка, держащая волосы, впилась зубчиками крабика в кожу головы чуть ли не до боли; Князева шикнула, распустила локоны свои, что завились к концам, и набрала знакомый номер.

Сердце сокращалось в такт гудкам. Ане казалось, что она дышать разучилась в миг, который вслушивалась в потрескивания. А дурно стало, дурно!.. Она глаза прикрывала, а под веками ходили круги красные, как кровь невинных людей, и не знала, куда деть себя от мыслей этих.

«Дьявол»

— Алло? — отозвалась наконец трубка мужским голосом с сильным акцентом. Анна вздрогнула, словно до последнего не верила, что ей ответят — ведь поздно было, в Риге полночь наступила. А он взял, взял трубку!..

— Андри́с! Андри́с, это Аня, Аня Князева!

Не знала, зачем кричала прямо в трубку Филатовой — ведь та явно новой была, помехи по таким телефонам не наступили никогда. Но не могла тихо говорить — будто переживала, что Андрис не услышит, не поймёт, чего она хочет, если шептать будет.

На её колено легла мягко рука Тамары, успокаивающая одним присутствием.

— Ань’я? — отозвалась трубка голосом, знакомом до мурашек на плече. Верный друг рассмеялся весело, и хохот этот совсем не вязался у Князевой с только что услышанными новостями, селя надежду меж рёбрами; может, ошибка какая была?..

— Вот это да! Как ты? Как брат? Женилсь’я?

— Лучше скажи, как вы там? Это правда, что по радио говорят? Бунт? Рига, как Таллин, противиться стала?!

На другом конце телефонного провода друг студенчества тяжело вздохнул. Почему-то Князева представила, как Андрис в тишине сполз по стене на стульчик, стоящий возле его телефона, как будто от вопроса Анны земля из-под ног ушла. И по выдоху одному, по молчанию затянувшемуся поняла, что… да. Правда.

В Латвии завязалась гражданская война. Мамочки, как так-то, как?!

— Да, Ань’я. Тут вс’йо серь’йозно. Очень, мила ми. Ты… помнишь Инте?

— Конечно. Мы же… со второго курса вместе ходили гулять, — отозвалась Князева и руку прижала к груди, словно воспоминания, проговариваемые ею вслух, резали изнутри, прямо по сердцу. — Ты, Инте, я. Харальд ещё с нами был…

— Е’йо убили сегоднь ’я. В спину выстрелили.

Анна затихла, не сразу поняв слова Андриса. А потом, когда осознала, почувствовала себя аквалангистом, которому трубку от газового баллона вырвали. Стало нечем дышать. Ей вдруг показалось, что смерть затылок ледяным дыханием огладила и сразу же скрылась, устремляясь в город, ставший Князевой родным, забирать души других её друзей при помощи выстрелов чужих автоматов, давок общественных…

— Т’ьебе повезло, Энни. Очень. Рядом с тво’йм домом стрел’ьяли.

— Андрис… — голос задрожал, но слёз почему-то не было. Они словно из слёзных каналов в глазах скользнули ниже, в носовую полость, забивая ноздри так, что дышать тяжело было. А глаза, напротив, сухими вдруг стали, будто Анна плакать не умела.

— Я понимаю, что… о безумии тебя прошу, но, умоляю. Реши за меня вопрос с работой в университете. За меня распишись в заявлении, ты же знаешь мою подпись, — и на выдохе сказала. — Я в Ригу не вернусь. Домой, я… В Москве остаюсь.

Тамара вдруг широко улыбнулась слева от Ани, но воздержалась, чтобы не кинуться обнимать Князеву. Не совсем те обстоятельства, чтобы так радоваться за девушку, сделавшую правильный выбор.

Андрис молчал, а Анна заговорила часто, словно боялась, что друг откажется, и тогда не останется ничего, ни какого шанса связи с Ригой оборвать:

— И, если можешь… Расплатись с паном Берзиньш за мою комнату, а я… клянусь, отдам. Пришлю обязательно телеграммой деньги тебе! Не только за аренду, сверху добавлю, только, Андрис, умоляю, мне просить некого больше!.. Я… по гроб жизни тебе должницей буду.

— Веш’ьи забрать?

— Что?..