Княжна - Кристина Дубравина

— Не надо прикидываться святым, Пчёлкин, — приказала вдруг Анна, когда авто выехало прямо на Садовое кольцо. Голос снова зазвучал сдержанно, словно Князева не с каким-никаким, но другом говорила, а с рижским второкурсником, вешающим ей лапшу на уши, что «очень пытался курсовую написать, но не смог никакой информации найти».

— И не сравнивай подставу с квартирой на Котельнической с сегодняшней ситуацией. На свадьбе у Саши тебя явно оклеветать пытались. А сейчас ты сам себе могилу роешь, пытаясь меня обмануть.

Он почувствовал, что кровь сменилась раскалённым алюминием, какой, циркулируя по органам, сжечь его мог заживо, когда Князева вдруг холодно в сторону Вити стрельнула глазами:

— Но у тебя не выходит. Потому, что я насквозь твоё вранье вижу.

И тогда Пчёла всё-таки взорвался. Подобно стеклянной таре, помещенной под многотонный пресс и обратившейся в пыль от давления.

— А ты, смотрю, за две с половиной недели всю криминальную структуры Москвы прознала, раз разделять стала, где подстава, а где — глупость? А вместе с тем и меня узнала, да, как облупленного изучила? Про каждую мысль мою, что ли, знаешь, Князева, раз такие вещи берешься утверждать?

Он сменил передачу с третьей на четвертую, заворачивая в правый ряд, чтобы потом перестроиться на Оружейный переулок, а не продолжить круги наворачивать по столице, над которой заходило красно-розовое солнце. Окна были открыты, но Анне показалось, что голос Вити, звучащий значительно громче привычного, отскочил от торпедо, от поверхностей автомобиля и в голове у Князевой продолжал эхом отражаться, вынуждая сжимать пальцы на ремне безопасности.

Она не узнала Пчёлу в этой грубости.

— Я сам решу, каким мне быть — святым или грешным, — и что делать, — сказал и развернулся к ней лицом. Ни то злился действительно, что ему девчонка указывала, ни то правду — ещё не признанную, но понятую — в её словах услышал. — Позволишь мне такую роскошь?

Князева не ответила. Сама не знала, почему. Не хотела опускаться до уровня Пчёлкина, который в тот миг злостью своей напоминал цепного пса, или действительно ничего сказать не смогла из-за кома в горле?.. Она чуть помолчала, словно ждала от Вити ещё какого-нибудь слова, за которое могла бы зацепиться, и дальше ссору развивая, но Пчёла стих. Смотрел перед собой, левой рукой придерживая голову за лоб, и рулил спешно, будто боялся куда-то опоздать.

И тогда Анна пожалела, что вообще спросила, зол ли Витя. Князева вдохнула, а на выдохе ближе к боковому окну прижалась, рассматривая пролетающие за дверями машины дома — как хорошо знакомые со школьных времен, так и новостройки, которые находились только на стадии заливки бетона.

Пчёлкин слева от неё протяжно выдохнул и ускорился, выжимая из машины чуть ли не все лошадиные силы.

За окном начинал своё цветение июнь, но у обоих внутри была метель. Январская. Такая, которая бросает в лицо, грудь и шею хлопья снега, которая бьёт ветром по щекам, толкая назад. Такая, какая злит, но с какой не сделаешь ничего. Только стерпишь, переждешь.

Когда за окном пролетел спуск на «Маяковскую», Анне резко захотелось оттепель приблизить какой-нибудь шуткой, которую Пчёла — как самый веселый из всей бригады — обязательно бы подхватил, но в последний миг она прикусила язык. Напомнила себе, что не по её вине сцепились, что не она врала и отмазки придумала.

Значит, и не она стараться всё исправить должна была.

Так и доехали до Скаковой в тишине, что была тяжелее свинца, по воздуху растекшемуся мелкими каплями. Молчание давило на виски обручем, отчего удары сердца ощущались всем телом. Аня, увидев в послезакатной тьме свой подъезд, вдруг поняла, как устала за день, в течение которого и не делала ничего особо.

Захотелось скинуть с себя одежду, какой покоряла уличных музыкантов Риги, и лечь спать, даже не туша свет в коридоре.

Князева взяла сумочку. Вышла из машины Вити даже раньше, чем та успела окончательно остановиться.