Закрывая глаза, я пытаюсь успокоиться. Что за гребаный день? Сначала Маверик и Уэст спорили о прошлой ночи, потом Джина, а теперь Луна и все остальные на Играх. Раньше в моей жизни не было драм, за исключением моей ядовитой матери, но теперь, похоже, меня тянет ко всем, кто находится в той или иной форме опасности.

Притворяйся, пока у тебя не получится. Я повторяю слова Луны, подбадривая себя быть сильнее, храбрее. Делая глубокий вдох, за которым следует медленный выдох, как я видела, кто-то делал в приложении, я пытаюсь успокоить свой разум. Когда дверь открывается, я, наконец, открываю глаза, готовая вернуться к Маверику с Эйденом, но когда я вижу, как Труди забирается внутрь, я замираю. Она выглядит совершенно растрепанной. Ее обычно девственно чистые светлые волосы собраны в хвост, не расчесаны и без макияжа.

Глаза Йена встречаются с моими в поисках подтверждения в зеркале заднего вида, но я качаю головой, нам здесь не нужна сцена.

— Труди, я тут ни при чем. Я не могу…

— Пожалуйста, Джесс. Я знаю, как много ты значишь для Луны, и я знаю, как много ты значишь для Эйди, хорошо? Но мне просто нужно, чтобы ты меня выслушала, мне нужно… Я так напугана. Не из-за Луны, я заслуживаю всего, что она со мной сделает, но, пожалуйста, мне нужно кому-нибудь рассказать, если что-нибудь случится.

Ее руки трясутся, глаза покраснели от слез, и я замечаю синяки вокруг воротника, которые она пытается скрыть рубашкой. Я не знаю, какую пользу, по ее мнению, я могу принести, но я не могу оставить ее в таком состоянии. Очевидно, ей нужно кое-что снять с души, и я не могу ей отказать.

— Ладно, Труди, говори.

Она хнычет от моего одобрения. — Мне нужно, чтобы ты обеспечила безопасность Эйдена, хорошо? Где бы вы, ребята, ни остановились, мне нужно, чтобы ты держала его там. Я подставила не того человека, и я не хочу, чтобы они пришли за Эйди в качестве мести.

— Рико? — Спрашиваю я, и она кивает, из ее глаз текут слезы. — Тебе нужно пойти с нами, Труди? — Она отчаянно трясет головой.

— Нет, нет. Здесь я в полной безопасности. Я не останусь в своем общежитии, но мне нужно, чтобы ты поклялась, что не расскажешь Эйдену.

— Не знаю, смогу ли я это сделать, Труди. Он беспокоится о тебе. Тебе нужно с ним поговорить.

— Джесс, как мне сказать своему брату, что Рико сжег мою плоть и заклеймил меня? — Это едва слышный шепот, но я слышу его, и я слышу, как ее голос теряет все эмоции, когда она произносит это, чувствуя боль и тяжесть этих слов. — Это была я или он, Джесс, и он для меня всегда был номером один. Это сломает его, и я этого не допущу, точно так же, как я не могла позволить им оставить ни единого следа на его коже.

— Зачем ему это делать? — Спрашиваю я, мои глаза расширяются от шока при ее словах, но она просто пожимает плечами в ответ. — О, Труди, нам нужно оказать тебе помощь, — говорю я, крепко сжимая ее руку. Я не могу представить, что они с ней сделали, но по тому, как нежно она держится за живот, я могу догадаться, где они это сделали. Я просто не могу представить себе боль или что это за отметина, и я знаю, что это не мое право спрашивать.

— У меня она уже есть, клянусь. Обо мне заботятся так, что я чувствую себя в безопасности, но я буду спать спокойнее, зная, что Эйден тоже в безопасности.

— Хорошо, но я думаю, тебе нужно в конце концов сказать ему, ты не можешь пройти через это в одиночку.

Она кивает со слабой улыбкой на лице, когда Эйден открывает дверь. — Ах, черт. Прости, Джесс…

— Все в порядке, Эйд. Мы в порядке. Напиши Труди мой номер. — Глядя на Труди, моя решимость защитить ее возрастает. — Труди, если я тебе понадоблюсь, не важно когда, звони мне. Когда Луна вернется, я буду рядом, когда ты поговоришь с ней, хорошо?

Она крепко сжимает меня, и мое сердце разрывается из-за нее. Выходя из машины, я слышу, как она шепчется с Эйденом, и она берет с него обещание не давить на меня из-за того, о чем мы говорили.