Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

Сначала все так и было, как он предполагал. Он стремительно преодолел большой кусок пути, с хорошей скоростью и практически не встретив встречных машин и попуток. И едва он представил, что уже совсем скоро будет сытно и вкусно ужинать в итальянском ресторане, как фары выхватывали белый гравий. Асфальт закончился. Машина со свистом затормозила. Лекс чертыхался и хохотал.

– Верно говорят: лучшая дорога – известная дорога.

Асфальт закончился, пошел проселок. Навигатор, как это регулярно с ним случается, переобулся, перерассчитал время. Теперь он обещал трассу через десять километров, не больше. Дорожка сузилась до пролеска. Одна машина пролезала легко, а вот со встречкой будет разъехаться проблематично. За окнами возвышались деревья, черными кронами упираясь в небо. Кусты топорщились с обочины лапами чудовищ, будто собираясь схватить машину и утащить в нору. Иногда ветки хлестали по боку авто. Лекс не думал о царапинах, все свое внимание он сосредоточил на дороге. Петлять, объезжая рытвины и кочки приходилось похлеще зайца, запутывающего следы.

Он выключил систему климат-контроля и открыл окна. Хотелось натуральной прохлады, успокаивающей и ласкающей после жары и пыли каменных джунглей, после сухого кондиционированного воздуха помещений. Ночной лесной воздух прокрался в окно. Пахнуло сыростью, сырой землей и чем-то сладковатым. Воздух будто разделялся на два потока: один, прохладный и приятный витал вокруг, второй, подземельный, замогильный, леденящий выделялся из него тонкой струйкой и пронизывал тело насквозь. Неприятные мурашки поползли по телу. Он ехал медленно и на свет панелей успевали залететь бабочки и мошкара. Они пищали и жужжали. Раздражая, садились на руки и лицо. Из леса доносилось уханье, скрип, какое-то зловещее шлепанье листвы. Звуки незнакомые, непривычные, поэтому пугающие. За ним не то следили, не то выжидали, что он сделает.

Лекс чувствовал напряжение, ежился, раздражался. Ночная природа оказалась совсем не такой приятной, как он ожидал. Ничего спокойного и умиротворяющего.

А раньше звуки тайги или леса, журчание реки или накрапывание дождя нравились ему, расслабляли. Скорее всего, он успел разбаловаться искусственными оранжерейными условиями, отвык. Раньше он спокойно жил под открытым небом.

Впереди неожиданно возникло поваленное дерево, с него метнулось что-то белое. Лекс резко вжал педаль в пол. Даже на его крошечной скорости, машина дернулась, а он впечатался грудью в руль. Он понял, что не выжал сцепление. Растерялся. Его мерседес заглох.

– О, господи, человек! – прошептал он. Он отчетливо различил женскую фигуру, закутанную в белый балахон, которая рухнула с поваленного дерева перед самым капотом. Столкновения не было. В ствол он не врезался, и об бампер ничего не стукнулось.

Он сидел неподвижно, до побелевших пальцев вцепившись в руль. Сердце глухо ухало в груди, холодный пот выступил на спине. Во рту пересохло. Он не хотел выходить из машины. Немыслимо, но он боялся. Будто его специально выманивали. А он замер перед последним шагом в ловушку. Вокруг машины стало непроницаемо темно. Тьма проникла в салон машины. Ему стало тяжело дышать. Окоченевшими от напряжения пальцами он свернул рычаг на заднюю передачу.

– Я уж думала здесь вообще ни одной машины не появится, – звонкий писклявый голосок разрезал тишину, рассеял мрак.

Хлопнула дверь, на сиденье плюхнулась девица. Лекса кинуло в жар, видимо, он выглядел совершено безумно, девица улыбнулась и уточнила:

– Я напрямки через лес пошла и заблудилась. Здесь где-то остановка есть. Но пока блуждала, стемнело, автобуса и след простыл, – девушка поставила между ногами небольшую спортивную сумку.