Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

– Мы проверим. – Егерь кивнул Веронике, та что-то забила в ноутбук, громко стуча клавишами.

– А в чем меня, собственно, подозревают? Мне нужно позвать адвоката?

– Пока нет необходимости, – спокойно уточнил Егерь. – Но предоставить нам координаты тех, с кем вы работаете, вам все равно придется.

– Нет, – отрезал Артик.

– Что вы делали вечером с восемнадцати до двадцати двух часов пятнадцатого июня? – Егерь и Артик стояли друг напротив друга, словно два гипнотизирующих друг друга орангутанга, слегка ссутулившись и подавшись вперед верхней частью туловища. Казалось, мгновение, искра, и они кинутся друг на друга.

– Мне надо свериться с ежедневником, но обычно в это время я творю в своей студии. Делаю наброски или описание к ним.

– Значит, ежедневник у вас все-таки имеется? И записи вы ведете. Не в абсолютном хаосе пребываете?

– Я еще и дневник веду! С третьего класса! И на заборе мелом писал! – рычал художник. – Я творческий человек! У меня все спонтанно и неожиданно. Как вдохновение накроет, так и творю.

– Вдохновение ваше нас как раз не интересует. Только координаты тех, с кем вы работаете. На ваших картинах изображены женщины в крови, связанные и с перерезанными горлом и животами. Мы можем осмотреть вашу студию?

– Не можете!

– Вы проводите реальные порнографические оргии с участием несовершеннолетних! – Вероника видела, шеф свирепеет. – На ваших фотографиях изображены сцены насилия, избиений и убийств. Есть большие сомнения, все ли остались живы в процессе вашего творчества.

– А что? Кто-то написал заявление в полицию? – Артик смотрел насмешливо, свысока. – Внутренняя кухня моего творчества не может быть обнародована. Иначе произведения потеряют ценность. Я продаю тайну и смерть, секс и вседозволенность.

– Иначе говоря, вы не гнушаетесь ничем? Какое угодно дерьмо сфотографируете, лишь бы купили? – подколол Егерь.

– Вне сомнений, – Артик скорчил презрительную мину. – Нарисовать и сфотографировать нет никаких проблем, а вот продать! Иди, попробуй! Тем более искусство в голодной стране! – он почти рычал, злился, от этого стала улавливаться легкая картавость. – Думаете, просто продавать картинки людям, которые по уши в долгах и страхе за будущее? Я творю для очень узкого круга. Капризного и избалованного. Я постоянно на пике эпатажа, на гребне моды, я создаю эту моду! Я пользуюсь всем, из чего можно вытянуть деньги. А лучше всего продаётся секс, смерть и тайна! Я изображаю все! БДСМ во всех его проявлениях, бойни, лужи крови, раздирание плоти – все, что вызовет бурю эмоций, любые чувства: страх, брезгливость, осуждение, восторг, все, что угодно, лишь бы не безразличие!

– Нам необходимы списки ваших мастеров, тех кто специализируются на шибари… – Егерь не договорил.

– Хрен вам, а не мастера. У вас на меня ничего нет. Я фотохудожник, часто пользуюсь фотошопом. Картинка и есть картинка!

– Вы испытываете неприязнь к женщинам? – Егерь чувствовал, как к презрению, которое его переполняло при одном взгляде на этого говнюка, добавлялась злость. Ярость разрасталась комком в животе, накалялась, жгла, расширялась в шаровую молнию, разматывалась, словно клубок обжигающих нитей.

Вероника сжалась и немного отодвинулась.

– Я поклоняюсь женщинам! На моих фотографиях они запечатлены королевами, богинями, ведьмами, призраками, безумно красивыми, отвратительно уродливыми и вообще во всех своих ипостасях. Дающие жизнь и обрекающие на смерть.

– Альфа и омега в одном лице, – прошептала Вероника за спиной у Егеря.