Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

«А луну с неба вместо фонаря в офисе не повесить?» – хотелось спросить Веронике. Но оказаться под прицелом ярости Егеря она не решилась. Ей даже пистолет к виску приставлять не придется, она, скорее всего, вспыхнет и сгорит от одного его взгляда.

– Я постараюсь, – буркнула девушка, как можно нейтральнее.

– Все равно что. Можешь сама пофотошопить, лишь бы ордер дали.

Вероника кивнула.

Глава 29

Дом утопал в зелени. Двухэтажный просторный особняк в шелестящем зеленом плену. Он строил дом для нее. Любое ее желание выполнялось мгновенно и беспрекословно. Она важно, совсем по-взрослому руководила стройкой и отделкой. Архитекторы и дизайнеры сменяли один другого, возмущаясь взбалмошностью пятнадцатилетней девчонки. Она городила один стиль на другой, нарушала все правила пропорций и пренебрегала нормами строительства. Лиза тогда видела себя архитектором, это был ее первый и последний проект. Итог оказался ярко демонстративным. Чтобы сказать новое слово в архитектуре, надо долго и тщательно учиться. Ей не понравилось. А вот Андрею Васильевичу понравилось очень. Исполняя Лизочкины капризы, он чувствовал себя волшебником. Как наяву перед ним всплывали восторженные глаза и улыбка.

Над интерьером работал профессионал, Лиза скучала, но интерьер получился первоклассным.

Андрей Васильевич бродил по дому, словно зомби в поисках людей. Он не сомневался, что прислуга здесь, но старается как можно реже попадаться под его суровый и потерянный взгляд. Только личный помощник Марсель: воинская закалка, терпение и выдержка католического священника, исполнительность пилигрима. Он всегда незримо рядом, готовый к поручениям и распоряжениям. Без Лизы дом умер.

Андрей Васильевич не заметил, как оказался рядом со спальней дочери. Он не заходил туда с похорон. В комнате ничего не изменилось. Только поселилась идеальная стерильная чистота, она напоминала – здесь больше никто не живет.

Строго говоря, «спальня» – сильно упрощенно: просторные апартаменты из четырех комнат с личным туалетом и личной ванной комнатой, тоже весьма внушительными. Еще гардероб, тоже размером с комнату.

Каждый год здесь делали ремонт. Его Лизочка – натура изменчивая, динамичная, менялась, выбирала, пробовала. Он припоминал, как пространство рябило от розового всех оттенков и картинок принцесс. Девчачья мебель, зеркала в витиеватых рамах, кровать под балдахином. Потом эпопея черного и черепов, он даже консультировался с психологом. Оказалось, какое-то модное молодёжно-подростковое течение, ему пообещали, что пройдет. Прошло. Потом работали профессиональные дизайнеры и слова пошли модные, креативные, обозначающие стили и направления. Андрей Васильевич вообще ничего не представлял, когда она сыпала «модерн, концепция, лофт, минимализм и организация пространства». Но голос дочери звучал самой прекрасной и радующей слух музыкой.

Одна из комнат являлась чистым рабочим кабинетом: большой и в то же время простой стол, целая стена из стеллажей с книгами, полок с бумажками и учебниками, два кресла, будто она принимала здесь посетителей, и передвижной столик, одинаково подходящий как самостоятельно рабочий и как приставка к основному столу. Кроме ее ноутбука, целых три больших профессиональных монитора. Он с трудом вспомнил, что она говорила про удобство работы с документами на трех рабочих столах и сохранность глаз.

Андрей Васильевич открыл ноутбук. У него появилось ощущение, что он вторгается в частное пространство, подглядывает за дочкой в ванной или проверяет ее телефон. Но сейчас это смущение и угрызения совести вдыхали в него жизнь.

Пароля не оказалось. На рабочем столе появилась фотография дочери на фоне океана. Лучезарная, просто ослепляющая улыбка и смеющиеся глаза. Эту фотографию сделал он сам – в прошлом году они вместе ездили на Мальдивы. Сердце защемило. Он несколько раз сглотнул, прежде чем снова смог дышать.