Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

Лекс забежал в подвал, воняющий плесенью и мочой, еще до конца не представляя, что его ждет. Новичков было двое, он и Егерь. Дикий уже бывал, но впечатлениями не делился. На Лекса спустилась другая реальность. Словно в шутере он шел в темноте, ожидая нападения врага. Только выстрелы, крики, кровь и застывшие мертвые лица были настоящие. А запах страха и паники навсегда врезались в память, застрял в носу.

Из того подвала Лекс вышел трясущимся, на негнущихся ногах. Чистый воздух полоснул по легким словно спирт по горлу и еще неделю отдавал, кровью, плесенью и мочой. Его драло и выворачивало наружу в ближайшем сугробе. Дикий принес воды. Больше никто не подходил. Понимающе давали время прийти в себя и потом не стыдиться своей реакции. Такая была почти у всех.

В себя Лекс так и не пришел. С той зачистки в нем прочно поселился страх. Ужас, что он услышит команду «задание» и свою фамилию в списке. Он, как сомнамбула, ходил по базе, в зал на тренировки, боялся об этом говорить даже с Егерем и Диким.

А потом ужас победил инстинкт самосохранения, и он написал заявление об увольнении.

– У тебя контракт, – заглянул Егерь через плечо друга. Лекс даже не слышал, как тот вошел в туалет, который использовали только технички. Он уже битый час писал на подоконнике заявление за заявлением и, разорвав на клочки, выкидывал бумажки. Его трясло крупной дрожью, а взгляд метался словно загнанный зверек.

– Я на такое не подписывался, – еле выговорил он. Зубы выбивали чечетку. Воняло хлоркой и бессилием.

– Неустойка в этом контракте – твоя жизнь, – уже тогда Егерь умел смотреть своим стальным взглядом, от которого все внутри замирало. Неужели ты думаешь, сможешь просто уйти? После всего, что ты здесь узнал.

– Я никому не скажу. Сбегу подальше. К черту на рога. У нас страна огромная, ну, не кинутся же искать? Меня одного? – грудь сжимало так, что дыхание замирало, воздух просто не мог просочиться.

– Может, и не кинутся, – Егерь пожал плечами, усаживаясь на подоконник. – Знаешь любимую шутку нашего майора?

Лекс знал, но Егерь повторил:

«– Молодой человек, а где вы работаете?

– В очень крупном предприятии, с офисами и представительствами по всей стране, даже в самых глухих и отдаленных деревнях.

– Банк?

– МВД».

Никто не засмеялся.

– Зачем искать? Просто встретят в другом филиале, – поставил точку Егерь.

Лекс настырно сопел.

– У тебя здесь мать и отчим, – давил друг. – Подумай. Пожалей.

– Только мать, – отрезал Лекс и смыл в унитаз обрывки листков. Плохо впитывающая воду бумага закружилась в водовороте. Вот так и его кружило и мутило, когда он надевал на себя броник и проверял оружие.

А потом этот мальчишка. Лекс уже не хотел вспоминать, перед ним всполохами маячил бар и повзрослевший Егерь со стаканом, но даже смерть Дикого не могла вырвать из паутины воспоминаний.

– Я до сих пор помню лицо того пацана. Отчима не помню, а его помню, – одними губами прошептал Лекс, и Егерь сразу понял, о чем он.

Их опять везли. Вертолет, автобус, выгрузка. План места они получили только на месте. Там целая армия. Живым брать только одного.

«Можно сильно потрепанным» – хохотнул майор.

Вопреки инструкциям армия оказалась оравой подростков, почти детей. Без оружия. Какие-то арматуры, биты, заточки против огнестрельного. По факту – бойня. Но молодые, почти подростки, верящие в то, чего не понимали, сражающиеся за свои фантазии. Накрученные взрослыми хитрыми дядьками, они бились на смерть, даже получив пулю, еще бежали с железными палками на людей в камуфляже.