Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

Особняк семнадцатого века. Егерь знал этот район. Здесь тщательно хранили историческую преемственность. С администрацией города заключались очень требовательные договора, за исполнением которых строго следили. Приобретая здесь недвижимость, владелец брал на себя обязанность не просто сделать ремонт и содержать в чистоте, он должен был отреставрировать культурное наследие, возродить тот исторический облик, что был у него изначально, и все это строго хранить в соответствующем виде. А это часто непомерно трудное удовольствие и не только по деньгам, а еще по времени и по расходу нервных клеток.

Мало того, вся лепнина, штукатурки, натуральные отделочные камни изготавливались на заказ, привозились из малоизвестных далей и стоили непомерных денег. На специалистов, которые были в состоянии работать со статуями, редкими материалами и прочими хитростями, тоже стола очередь, и если к спеху, то приходилось перекупать по двойной-тройной цене. Ну, и самым главным и замороченным оказывалась историческая консультация. Чтобы пройти комиссию по соответствию здания историческому облику и не иметь претензий со стороны администрации, требовался паспорт здания, подписанный кем-то из архитектурных историков, со всеми их званиями, регалиями и наградами.

Профессия эта редкая, в целом мало востребованная, а, следовательно, и символически оплачиваемая. То есть работа науки ради, а не для материальных выгод.

Но как только на пороге захудалой квартирки возникал представитель владельца исторического особняка, тот самый работающий на благо науки проявлял чудеса счета и предприимчивости. Мгновенно складывал стоимость особняка, авто, часов, запонок и секретарши, стремительно прикидывал перспективы и выставлял цену за консультацию, окупающую все это для себя.

Если до этого он составлял конкуренцию только книжной пыли, то теперь превращался в ценного востребованного специалиста, обладающего редкими историческими знаниями, оцениваемыми на вес золота, причем царского и чистого, но великодушно соглашался взять долларами. Часто включая в счет не только свои знания, но и моральные муки за то, что он испытывал всю свою предыдущую жизнь, не обладая домом, запонками и секретаршей.

И помимо всего перечисленного, работа предполагала бесконечную возню с какими-то каталогами и чертежами, постоянными и обязательными переделками, сопровождалась истериками и капризами, что невозможно работать в окружении сплошных идиотов. Причем эти претензии лились ото всех специалистов.

В целом все дома в этом районе соответствовали эпохе и, несмотря на вычурность архитектуры того времени, были похожи друг на друга. Все очень похожи. Но только не это здание, перед которым они припарковались. Тот, кто смог построить это чудо архитектуры, обладал неординарной смелостью и изощренной фантазией. И это в семнадцатом веке! Явно кто-то известный, жутко богатый, располагающий преференциями от власти и скандальной репутацией.

На первый взгляд все чинно благородно, ничего особенного – чистенький, отштукатуренный комок кубиков, отороченный лепниной. Распространенный стиль того времени. Но если приглядеться к изящным гипсовым кружевам, которые обвивали дом довольно широкой лентой, а на углах свисали тяжелыми гроздьями, то зрелище шокировало. Первым побуждением было стыдливо отвести глаза и поморгать, не веря в увиденное. Лишь со второго раза детали представали в полной красе: черти, волы, горгульи, переплетаясь в какой-то нереальной сумасшедшей адской оргии, являли миру из кучи малы своих тел лапы, рычащие челюсти, оскаленные морды, извивающиеся хвосты и напряженные половые органы. Нет, ему не показалось – на него в упор смотрели эрегированные члены и расхлябанные влагалища.

Егерь никогда не задумывался, как выглядят половые органы у чудовищ, но в представлении архитектора, чья похабная выходка дошла к нам через века, они, видимо, имели вид человеческих.