Непогода - Диана Ставрогина

С затянутого беспросветной пеленой неба два дня подряд валил мокрый снег, теперь на а улицах слякоть и грязь, а на дорогах – километровые пробки. Под капающим сегодня мелким дождем недавнее почти белое покрывало превращается в скользкую черную кашицу, особенно неприятную оттого, что в последних числах января наблюдать подобное желания нет.

Я отворачиваюсь от окон и взглядом отыскиваю Таню. Телефон остался за столиком, часов на моей руке нет, и невольное ощущение, что я отсутствовала не положенные приличиями несколько минут, а целую вечность, заставляет быстрее идти вперед. Таня наверняка заждалась.

Как выясняется пару мгновений спустя, торопиться и правда стоило, но по другой причине. За нашим столиком на двоих переизбыток посетителей.

– Поедешь с нами? – слышу я расслабленный голос одного из мужчин, окруживших мою подругу с обеих сторон.

– Погнали, – говорит второй, и я напрягаюсь сильнее, заприметив, как он с усердием принимается тянуть Таню с ее стула к себе – на колени или в объятия.

Я ускоряюсь и наконец попадаю в полез зрения всех троих.

– Тань, это кто?

Карие глаза взлетают ко мне, но осмысленности в них пугающе мало. Только страх. Такой, что Таня не в состоянии пошевелиться или заговорить. В груди начинает часто-часто стучать сердце, мешая думать здраво, но я все-таки продолжаю анализировать всю доступную мне информацию для оценки рисков.

В баре многолюдно, и вряд ли нам по-настоящему грозит какая-либо серьезная опасность. Место хорошее и престижное, здесь никто не закроет глаза на беспредел. Вот только Таня сейчас в том состоянии, когда увести ее можно куда угодно без единого звука с ее стороны. Она не станет ни кричать, ни вырываться, ни выражать свое несогласие.

– Подружка твоя? – спрашивает тот, что сидит по левую сторону от Тани и едва касается ее неподвижно лежащей на столе ладони.

– Красивая. – Второй проходится по мне оценивающим взглядом, и я морщусь.

Личности этих двоих уже не вызывают вопросов. Типичные мужланы, не слышавшие про принцип активного согласия партнерши.

У таких, если женщина не кричит и не вырывается, никогда не возникают вопросы к ее физическому или эмоциональному состоянию. Такие не чураются снимать в клубах и барах набравшихся до бессознательного состояния девушек, неспособных оценить происходящее с ним здесь и сейчас.

Тем более им нет никакого дела до Тани с ее психологическими травмами их прошлого. Остается надеяться, что хотя бы мое активное несогласие быстро сведет их заинтересованность в моей, впавшей в ступор подруге, к минимуму.

– Мы уезжаем, – сообщаю я сразу и Тане, и нашим незваным гостям. – Сейчас вызову такси.

– Эй, – возмущается тот, что понаглее и помоложе. – Сама едь куда хочешь, а подружке своей вечер не порть.

Я поджимаю губы, подавив порыв ответить и прочитать лекцию как по правилам русского языка, так и по правилам общения с людьми, и наблюдаю за Таней, лишь краем глаза иногда посматривая в экран телефона, где идет поиск свободных такси. Тревожит, что из-за сегодняшних пробок ждать нам, возможно, предстоит долго.

– Не такси, – выдыхает Таня, и я слышу ее скорее потому, что отчетливо вижу движение губ. – Тема.

На прежде довольных и сытых мужских лицах отражается возмущение.

– Зачем тебе какой-то Тема, милая?

– С нами поедешь, – продолжают они напирать, игнорируя состояние Тани напрочь. – Подругу твою отправим и сами поедем, да?

– Это ее брат, – говорю я им, вкладывая в интонацию голоса побольше уверенной угрозы. – Он за нами приедет.

Судя по безответным гудкам, ударяющим мне в ухо, Артем не то что не приедет – не узнает, что был нам нужен. Одна часть меня облегченно вздыхает: после сегодняшних Таниных слов я не уверена, насколько спокойно ее брат отреагирует на нынешнюю ситуацию. Другая, однако, готова паниковать: если Таня попросила вызвонить Артема, значит, в такси с незнакомым ей водителем она не сядет. Просто не сможет.